Вот и Японца прихватило, как и меня. Зарубил второго псионика, выволокся из дома – и рухнул, обессиленный полностью.
Но и это оказалось не самым интересным.
Насти нигде не было видно, зато из-за уцелевших домов Стечанки один за другим выходили вооруженные люди, направив на нас стволы своих огнестрелов.
И униформа у этих людей была очень похожа на мою.
Такая же, черно-красная.
Я слабо усмехнулся уголком рта – на большее сил не хватило. Интересно, они сразу нас прикончат за убийство членов их группировки? Хорошо бы, если б так. А то как-то не люблю я умирать долго и мучительно. Было уже однажды, и, помнится, мне это решительно не понравилось.
Но, к сожалению, быстро убивать нас они не собирались.
– Вот уж свезло так свезло, – прогудел из-под противогаза самый здоровенный член группы в экзоскелете, целящийся мне промеж глаз из своего «Вала».
– То ли пьяные они, то ли обдолбанные, – предположил второй автоматчик, в бронекостюме попроще – не иначе, заместитель здорового.
– Как бы там ни было, вяжите их, ребята, – приказал здоровый. – И тащим на базу.
Всего «ребят» было восемь человек, две стандартные «четверки» в характерно качественной пехотной защите, с не менее качественным оружием. И перспектива тащить на базу двух нелегких мужиков их, похоже, не радовала.
– Слышь, командир, а может, только руки связать? – предложил пулеметчик. – А ногами пусть своими топают?
Командир резко повернулся в сторону рационализатора, светофильтры на его противогазе недобро сверкнули.
– Рррразговорррчики! – прорычал он. – Ты че, Курок, на губу захотел? Так я тебе это мигом устрою. Суток на десять, в камере с дезинфекцией.
Судя по тому, как сник Курок, на гауптвахту в камеру с хлоркой, рассыпанной на полу и политой водой, ему решительно не хотелось.
– То-то же, – сказал командир. И подсластил кнут пряником: – Этим уродам ногами человека до смерти забить что два пальца об асфальт. Поэтому в ваших же интересах, чтоб у них ласты были связаны. Не шевелись, мля!
Простучала короткая очередь, и я увидел, как на голову Японца сыплется труха, выбитая пулями из стены, к которой он прислонился. Что ж, разумная предосторожность. Виктор и в полукоматозном состоянии способен натворить немало дел, весьма печальных для тех, с кем он эти дела творит.
Поэтому я не удивился, когда зам здоровенного командира «боргов» подошел к Виктору и очень точно ударил ему носком берца по краю челюсти. Правда, Японец в последний момент успел расслабить шею, поэтому удар армейского ботинка вряд ли сломал ему челюстную кость. Но что вырубил – факт.
А вот тень, стремительно приближающуюся ко мне слева, я заметил поздновато. Только и услышал, что глухой удар – а за ним мертвая тишина. В которую я провалился сразу и полностью, словно кто-то решительно оборвал киноленту с кровавым фильмом, называемым моей жизнью.
Спине было холодно. И заднице – тоже. А еще воняло сыростью, плесенью и прокисшим дерьмом. Ничего нет противнее запаха дерьма, киснущего в сырости. Отрезвляет и прочищает мозги почище нашатырного спирта.
Я закашлялся, почувствовал, как изо рта вылетел вязкий комок слюны с привкусом крови, – и открыл глаза.
Темно. Не как у африканца в кишечнике, но близко к тому. Но это я потом разберусь, откуда тут столь поганое освещение, потому что глаза к полумраку еще не привыкли. Зато боль пришла. В нижней челюсти и в запястьях.
Я попробовал сжать зубы. Получилось, хотя боль нехило так усилилась. Но терпимо, не вырубился снова. И зубы целы. Значит, жевалку тот здоровенный гад мне не сломал. Сука. Подкрался сбоку – и вломил с ноги. Хорошо, что мне расслабляться не надо было, и так расслабленный был дальше некуда. А то б наверняка челюсть моя от такого удара рассыпалась как карточный домик. И еще шея ноет, будто по ней рельсой хренакнули. Подобное всегда бывает после такого удара. А еще башка гудит. Это нормально. Нокаут ни для кого даром не проходит.
– Очухался? – донеслось справа.
– Типа того, – прохрипел я, после чего выплюнул второй кровавый комок, поменьше. Десны в области удара кровоточили, вот и накопилось в пасти сгустков, пока я был в отключке.
– Круто они нас подловили на выходе из мицу-но кокоро[9].
Я с трудом повернул голову направо. Блин, как же шея-то болит!!!
В общем, что-то подобное я и ожидал увидеть.
Виктор был распят на стене подобно коже, вывешенной для просушки. Руки максимально развели в стороны и вверх, после чего пристегнули их к стальным браслетам. Браслеты, в свою очередь, крепились к толстым цепям, свисающим из отверстий в стене. Продуманная система. Называется пристегнули-растянули. С ногами, кстати, то же самое. Лишний раз не пошевелишься без риска травмировать суставы, в которые врезалось железо.
Я, надо отметить, был стреножен точно так же. Перед этим тюремщики содрали с меня берцы и броню, оставив на мне лишь местами разодранный камуфляж. У Виктора брони не было, поэтому его лишь разули. Чисто из практических соображений, чтоб стальные, местами ржавые «браслеты» вреза?лись
