– Да. Очень строгий. – Галя выжидающе смотрела мне прямо в глаза, словно хотела показать, что шутить или спорить по этому поводу не стоит.
– А ты их язык знаешь? – Я переменил тему. – Умеешь по… как бы это правильнее сказать, по-центрумски?
– Не смеши. В Центруме много языков, я знаю клондальский и неплохо лорейский. Твоя книга на лорейском.
– Так запросто выучила?
– Ты, если хочешь, за два дня выучишь. Это особенность влияния перехода на мозг. Ты сейчас можешь очень быстро всему научиться.
– Ну, научи меня чему-нибудь быстро! – Я ляпнул явную двусмысленность, но Галя, кажется, поняла правильно.
– Смотри!
Она достала из бокового кармана своей курточки нож-бабочку, балисонг.
– Ты таким пользоваться умеешь? – с улыбкой спросила она.
– Ну да. – Я взял нож и почти ловко двумя руками раскрыл его.
– Умелец! – Девушка, не скрываясь, разразилась издевательским смехом. – Смотри.
Нож запорхал в ее руке, открываясь и закрываясь, позванивая каленой сталью и завораживая, как пассы гипнотизера.
– Хочешь так?
– Да, – протянул я без энтузиазма.
– Вот смотри медленно и запоминай. – Она повторила все то же самое, но фиксируя каждое движение.
– Ну и?..
– Вот держи, мой подарок. – Она протянула балисонг. – Вечером потренируешься. А теперь давай свою книгу.
Я, конечно, решил, что это все какая-то особая игра, но книгу принес.
– Вот смотри. – Галя повернула ко мне открытую страницу. – Ты так и будешь, как пионер на сборе, сидеть на расстоянии? Я тебя не съем, не бойся, садись рядом.
У меня запылало лицо, и я пересел на диван рядом с девушкой. Бабушкин диван был старый и вытертый. От этого мне тоже стало почему-то очень неловко.
– Вот, смотри, на обложке написано «Юбилейное издание, посвященное 600-летию университета Лореи», но сначала… Возьми ручку и бумагу, я тебе алфавит продиктую.
Мы проработали так дотемна. Все получалось легко и как-то волшебно. Я время от времени приносил бутерброды, потом сходил за пивом. Видимо, сказалось то, что я раньше подолгу рассматривал эту книгу и пытался разобраться в языке. К вечеру я уже мог почти свободно читать.
– Так, хватит, мне пора, – неожиданно спохватилась Галя. – Обещай, что, пока я не приду к тебе в следующий раз, ты не сунешься в Центрум. И подумай, кем ты хочешь стать и дорог ли тебе тот мир, как дорога Земля. Подумай. Я пока никому о том, что ты был там, не скажу.
Уже на пороге она протянула мне ладонь и сказала:
– Ты знаешь, я рада, что с тобой познакомилась. Спасибо. – И опять тряхнула косичками перед тем, как убежать.
В тот же вечер я попробовал вертеть ножом, как меня учила Галя. Получилось. С третьего раза. И порезался всего один раз.
Об университете Лореи я читал до утра. И понял, чего хочу. Я не хочу быть ни пограничником, ни торговцем, ни тем более контрабандистом. Я хочу работать в этом университете, изучать другие миры, встречаться с переходящими, читать истории далеких планет. А ведь можно попробовать поступить туда в аспирантуру? Тем более что отрицательный опыт уже есть.
Остальное было позже. И удивление Гали, правда, она строго приказала там, в Центруме, называть ее Калькой. И ее попытка меня отговорить. И круг, который она вытатуировала у меня на запястье специальной машинкой. И моя идея сделать поддельные документы в Ректорат, и мое трехдневное сидение в лесу, ожидание, пока мое поддельное письмо не попадет к Батриду. Ожидание встречи с Калькой уже в этом мире. В общем, так я стал аспирантом. Псевдоаспирантом. Но ведь не всегда удается пройти весь путь и ни разу не сжульничать. Кому было плохо от того, что я сделал?
Глава десятая
Контрабандисты
Олег проснулся от того, что что-то мокрое ткнулось ему в лицо. Так и есть. Сторожевой пес заставы, Саракш, признал в Шергине своего и попытался разбудить его таким нежным способом. Видимо, вчерашний кусок мяса, который Олег подкинул собаке, пробудил у пса добрые чувства.
– Ну, все, хватит, хватит. – Шергин попытался оттолкнуть нахальную собачью морду, но только больше раззадорил животное.
Саракш, решив, что с ним играют, отскочил в сторону, припал на передние лапы и весело затявкал.
– Да упадет на вас небо, что это? – Испуганный Батрид подскочил и стал тереть лицо руками. – Кто эту собаку сюда пустил?
