рукояти хлыста.
– Я ведь предупреждал, что со мной не спорят!
Мне пришлось отступить на шаг, боясь нового удара.
Он отпихнул ногой Хлою, грубо пнув ее, и перешагнул через девушку ко мне навстречу.
– Пшла вон, – крикнул он ей.
Дважды повторять ей это было излишне, тут же на карачках она уползла из кабинета, прикрывая за собой двери.
За ее побегом я следила мельком, все мое внимание привлекали концы плети. Они опасно щелкали, заставляя меня опасаться очередного удара.
– Меня нельзя бить, – только и взвизгнула я. – У меня должен быть товарный вид перед клиентами.
– Неужели? – прошипел мужчина, приближаясь до опасного близко.
Отступать было некуда, я уткнулась затылком в стену. Сердце бешено колотилось в груди, а во рту пересохло.
– Неужели? – еще раз повторил Блекнайт, вжимая меня в холодный кирпич. Он отбросил плеть в сторону и больно вцепился рукой в мой подбородок, не давая увернуться.
Второй же подтягивал подол платья, чтобы забраться под юбку. Он ударил по ногам, втискиваясь своим коленом между ног и заставляя развести бедра.
– Нет, – пискнула я, сопротивляясь.
– Посмотрим, насколько ты лучшая шлюха, – несвеже дыхнул на меня он и впился губами в мои.
Я задохнулась от языка, ворвавшегося в мой рот. Наглого, противного. А еще от мыслей, которые обрушились на меня. Если он выполнит то, чего так жаждет, то я рискую не дожить даже до встречи со святым отцом.
Я собрала всю свою магию и выплеснула ее на Октавиуса.
Мужчина обмяк, погружаясь в иллюзию, и стал медленно оседать. Я брезгливо скинула его с себя.
Тело Хозяина гулко упало на пол.
В сердцах я, не жалея ног, ударила его по почкам, больно ушибив при этом собственные пальцы даже через сапожок. Но опомнившись, отошла от Октавиуса. Синяки на его теле мне ни к чему, это опасно прежде всего для меня.
Я вылетела из кабинета садиста, оставив его там наедине с больной фантазией. Через несколько часов он очнется, будучи уверенным, что трахал меня до потери сознания. А после я сама уползла от него на коленях так же, как и Хлоя.
Уже на улице я попыталась отдышаться и успокоить бешено колотящееся сердце. Деньги клиента за ночь так и остались у меня и теперь оттягивали карман. Сколько из них мои? Пятьдесят процентов? Все равно мелочь по сравнению с общим долгом.
Добежав до своего домика, я переобулась и пулей вылетела из Квартала. Мой путь лежал к Фоксу, больше шансов на спасение у меня не было.
Поймав возничего, я нервно буркнула адрес на центральном проспекте и рухнула на холодное сиденье. Как назло, на улицах Столицы сегодня было ужасно людно, а грязь и размокший снег мешали движению повозок.
Возница ехал слишком медленно, так, что мне показалось, что пешком я доберусь быстрее. На полпути я расплатилась с ним и спрыгнула на брусчатку.
Я спешила по проспекту, ноги опять вымокли, но я не обращала на них никакого внимания. Меня вела надежда и желание выжить.
Увидев долгожданную вывеску автосалона Фокса, я ускорила шаг. Но побежав к магазину, неосмотрительно поскользнулась и упала в лужу, испачкавшись, как последняя замарашка. Платье стало мокрым, пальто грязным, и даже лицо обзавелось подтеками бурой воды.
– Черт! – громко взвыла я, уставившись на свои ладони, на которых красовались длинные ссадины с кровавыми ранками.
– Не призывайте дьявола в момент отчаяний! – раздался над ухом довольно приятный мужской голос.
Я ненавидяще развернулась к говорящему и чертыхнулась повторно.
Кажется, этот день претендует на самый ужасный в моей жизни. Надо мной стоял молодой и незнакомый пастор, он довольно приветливо протягивал мне руку помощи, которую я, возможно бы, приняла, если бы не Кристалл, стоящая рядом со святым отцом.
– К черту, – огрызнулась я ему, заставляя его от меня отстраниться.
Он укоризненно на меня взглянул и продолжил свой путь по улице с мисс Бристоль.
В замарашке дочь мэра меня не узнала. Гораздо внимательнее она смотрела на своего спутника, при этом одной рукой придерживая его под локоть, а второй – округлившийся живот, который стал заметен даже под шубкой. Пастор помогал беременной обходить лужи и не поскальзываться, чтобы не повторить при этом мою судьбу.
Вероятно, она шла с утренней службы в главном храме, и пастор любезно провожал Кристалл к салону жениха. Я бы не усмотрела в этом ничего странного, если бы не смазливая мордочка церковнослужителя и не восторженный взгляд мисс Бристоль на него.
Как женщина, я не могла не заметить, сколько страсти и нежности таилось в глазах невесты Аластара. А ведь тогда в Пассаже на Фокса Кристалл так не смотрела.
