— Присаживайтесь, ваше сиятельство. Чай? Кофе? Что-нибудь покрепче?
— Благодарю, ваша милость, — принял граф мою игру в отвлеченный светский треп. — Рюмку водки, если нетрудно.
Позвонил в колокольчик и отдал приказ по-рецки заглянувшему в салон младшему денщику.
— Вы не огемец, ваша милость? — удивленно спросил генерал.
— Нет, ваше сиятельство. Рецкий горец по рождению. И барон тоже рецкий. А разве в империи это имеет какое-либо значение?
— Нет, но… — слегка замялся граф. — Так какие у вас ко мне вопросы?
Тут Ягр принес графинчик сливовицы от вдовушки граммов на четыреста, рюмки на полтосик, соленые огурцы, квашеную капусту и моченые в той же капусте яблоки, уже порезанные. Салфетки и приборы. Расставил все на столе на простой льняной салфетке, наполнил нам рюмки и удалился.
— Прошу, ваше сиятельство, — сделал я приглашающий жест на натюрморт. — Чем богаты, как говорится… Со знакомством, — поднял я свою рюмку.
Пил генерал вкусно, не закусывая, только крякнув. Настоящий кавалерист. Было в нем что-то от российского представления о гусарах, если бы не его кирасирский рост.
Поставив рюмку на стол, он показал мне глазами «повторить».
Повторили. Закусили моченым яблочком.
— Хороша сливовица. Домашняя. С любовью делана, — оценил напиток генерал.
Былое напряжение его, очевидно, отпустило. И он немного расслабился.
— Так что вы хотели у меня узнать, барон?
— Реальную причину вашей задержки от графика движения войск, — налил я по третьей.
— Нехватка вагонов. А раздергивать бригаду по частям я не позволил — собери ее потом. Только квартирьеров вперед выслал.
— Сколько вагонов вам требовалось?
— Минимум две сотни. Но ВОСО одновременно не набирало и четверти. Отправляли ими пехоту частями. Фураж и еще какой-то интендантский вздор.
— Интересно… — протянул я и жестом предложил выпить. — Когда мы покидали узловую неделю назад, то после очищения станционных и запасных путей пустые вагоны стояли вплотную чуть ли не на десяток километров в сторону разрушенного моста. Куда они все делись?
Выпили. Крякнули. Закусили.
— Толком мне никто ничего не объяснял, барон, но как я понял из обрывков разговоров, все вагоны в первую очередь пошли под вывоз трофеев и под пленных, чтобы скорее убрать их из района боестолкновения. Действительно эшелоны с закрытыми теплушками шли нам навстречу почти непрерывно.
— Это где столько народа сдалось? Да вы закусывайте, ваше сиятельство… Может, сальца соленого порезать?
— Всего достаточно, — улыбнулся граф и смачно захрустел малосольным огурчиком.
— А куда делись вагоны, на которых вы прибыли на узловую?
— Понимаете… Нас с них высадили. Дали сутки отдыха перед отправкой на фронт, а вагоны за это время ушли обратно, и новых нам не дали. Вот так как-то.
— Понятно… А откуда столько пленных?
— Сдалась группировка царцев у северного форта, которую в болота загнали. На третий день. Целиком вся дивизия. Со знаменами. Их с ходу отрезали от тылов, а патроны кончились быстро. Помирать с голоду в болоте им не захотелось.
— А у южного форта как?
— Те еще держатся. Но вот на том разъезде, где поворот на полевой укрепрайон, там тоже приличное поле окружено колючкой. С пленными. Под охраной. Даже вышка с пулеметом есть. Много пленных. С пехотный полк где-то. По мере возможности и их вывозят. Так что обратно не все вагоны доходят до узловой.
— Понятно. А как себе все же вагоны выбили?
— Пулеметом.
— Как? — удивился я.
— Поставил пулеметы на путях и сказал, что первый, кто попытается забрать пустой вагон, отправится вслед за ушедшими богами. Так вот за трое суток и накопил потребное количество на бригаду. Готов ответить по всей строгости за самоуправство.
— Наливайте, — предложил я.
Генерал несколько опешил, ожидая, видимо, совсем других слов.
— Вы сколько бригадой командуете, ваше сиятельство?
— Два месяца. До того командовал кирасирским полком. Моя бригада, собственно, и состоит из этого полка и полка конных стрелков, собранного из
