Сила Разрушителя

не считай — чему быть, того не миновать.

А твари все приближались, и я уже вполне мог разглядеть женские тела с огромными крыльями за спиной, развевающиеся волосы, жутко перекошенные лица.

Ромка, мчавшийся впереди, пригнулся к гриве гаджа. Лекса, который уже нагнал меня, крутил в руках длинную палку. Я перехватил поудобнее Гелисворт и приготовился.

Внезапно, от макушки до пяток, прокатилась горячая волна, пощекотала позвоночник, ударила в голову, пьяня… Я едва не заорал от переполнявших меня чувств. Сила вернулась.

Я отправил вперед колдовской щуп, приказав проверить горы на предмет пещер и прочих укрытий. И нашел! Ура! Нашел! Что-то похожее на узкий извилистый тоннель лежало прямо перед нами и уходило в толщу скалы.

Я убрал все боковые векторы, сделав видимым основной путь, и крикнул Ромке:

— Держись светящейся линии!

А еще через несколько минут они напали.

Первая гарпия спикировала на Ромку, протягивая к нему худющие руки с неестественно длинными когтями. Не успел я испугаться, как сын превратился в размытое пятно, что-то сверкнуло, а хищница буквально взорвалась облаком кровавых брызг и ошметков плоти. Остальные гарпии тут же прянули от него в стороны.

Лекса успешно долбанул налетевшую хищницу по лапам, едва не выпав при этом из седла, а гарпия, кувыркнувшись, грохнулась спиной в пыль.

А вот мне не повезло. Сзади в спину с хрустом вонзились когти, меня почти выдернули из седла. Игги просел под двойной ношей едва не до земли.

— Батя!!! — донесся отчаянный вопль Ромки, но мне было не до того.

Над ухом победно закурлыкала гарпия. Я ткнул Гелисвортом назад, вслепую, попал в мягкое. Тварь тут же выпустила меня и, шумно хлопая крыльями, умчалась, пронзительно вереща. Гадж сразу поддал ходу, а от ран по телу стала распространяться парализующая слабость.

— Я в порядке! — рявкнул я несущемуся ко мне Ромке. — Не останавливайся!

Но вход в пещеру был уже так близок, я видел его невооруженным глазом, видел… И уже не видел. Туман застилал глаза, голова наливалась свинцом. Из последних сил я вцепился в гриву гаджа и провалился в темноту беспамятства.

Рома

Эти мне приключения на пятую точку! Едва в лесу с великанами не поздоровались, как с местными «люфтваффе» столкнулись! Полуптицы-полубабы со здоровенными крыльями и орлиной нижней частью тела просто кружили в небе, пока…

— Гарпии! — заорал Лекса.

И тут началось! Летучие бестии нырнули с небес к земле. Пыхтящие за спиной великаны заорали на все лады, тыча дубинами вверх.

— Идразебы! — надрывались они, сверкая пятками. — Идразебы!!!

Вот это поворот!.. Слева бледный, но решительный Лекса обеими руками сжимал посох, справа мчался отец, держа меч в опущенной руке и всматриваясь в небо. Меня ударило в лицо и плечи воздушной волной, и прямо перед носом возникли две здоровенные птичьи лапищи, где каждый желтый палец венчал мощный загнутый коготь. Время замерло. Как тогда, в битве с чиригами. Только теперь — не совсем. Все стало двигаться как на очень, очень замедленной съемке. Все, кроме меня. Я отодвинул в сторону когтистую лапу, и с размаху рубанул подаренным кинжалом пернатое брюхо. Полетел, тут же застывая на лету, пух, в воздухе повисли капельки бурой крови. Я ударил снова. Гадж медленно, но уверенно пер вперед, гарпия так же неумолимо давила меня своей тушей, выдавливая из седла. Вдруг я почувствовал, что рукоять кинжала нагрелась и слегка завибрировала, а кристаллы обсидовита налились мягким жемчужным сиянием. Я не поверил своим глазам — капли крови впитывались в лезвие, исходя тонким дымком. Кинжал пил. Я рубанул снова. Узкое трехгранное лезвие, малопригодное для рубки, рассекло плоть как воздух. И тогда я принялся ожесточенно прорубаться сквозь напирающую на меня гарпию. Вдруг камень в навершии вспыхнул особенно ярко, а хищница слово взорвалась изнутри, разорвавшись на мелкие кусочки. Краем глаза заметил обалдевшую физиономию отца, услышал, как завопил Лекса, отбивающийся своей палкой от гарпии, и обнаружил, что время снова бежит с нормальной скоростью. А я сижу на гадже, чистенький, словно не работал только что мясником. И удивительно потяжелевший, сытый кинжал… Подлетевшие гарпии шарахнулись от меня в сторону, будто комары от табачного дыма, одна спикировала на Артура сзади.

— Батя!!! — сорвался я на крик, пришпорив гаджа, бросился на выручку. Но Арч есть Арч, и секундой позже полуптица, резко оттолкнувшись лапами и едва не вдавив Игги в пыль, с визгом унеслась в небо.

— Я в порядке! — гаркнул отец, но я видел, что он бледен как полотно. — Не останавливайся!

Я молча пришпорил Сарни.