приснилось, когда из-за двери вновь показалась острая усатая мордочка.
— Теперь мы знаем, почему люди вас не любят, Хайверг.
— И почему же?
— Ты жмот! — и прежде чем я нащупал костыль, юркнула обратно…
— Ром, ты это видел?
Над подушкой поднялась взлохмаченная голова.
— Бать, у тебя что, бессонница? — возмутился сын.
— Ром, драпать надо. Чириги когда разнюхают, кто к ним угодил, так просто не выпустят.
— С чего взял? — Сон с парня слетел, как и не было.
— Мыши проболтались… — вздохнул я.
— Ну мыши так мыши, — кивнул сын, легко соскочив с кровати. — Как ноги делать будем?
— Погоди секунду, — я прикрыл глаза и сосредоточился.
Магия? Вряд ли моих сил хватит на что-то серьезное, но по мелочам справлюсь. Прикрыл глаза, ощутил Силу. Нет, никаких заклинаний, а то свалюсь. Но поиск больших энергозатрат не требует. Медленно, медленно… Есть! Одно радует — наши вещи, как оказалось, находятся где-то совсем рядом. Хвала Дрону, серые попрошайки открыли дверь вместо нас, осталось только выйти.
Поддерживаемый заботливой сыновьей рукой, я выбрался в пустынный коридор, в дальнем конце которого сиротливо мигала масляная лампа. Впрочем, освещением назвать это можно было лишь с очень большой натяжкой. Определившись с направлением, заковылял налево, мимо ряда закрытых дверей. Нужная, четвертая по счету, оказалась закрытой на тяжелый амбарный замок.
— Ром, у тебя шпильки с собой нет?
Сынуля выразительно покрутил пальцем у виска, чего и следовало ожидать. Что ж, придется поднапрячься. Я приложил руку к замку, собрал энергетический сгусток — крошечный, не больше кедрового орешка, затолкнул в замочную скважину. Медленно провернул ладонь. Я почувствовал, как направляемый моей волей комочек Силы крутит шестеренки и поднимает рычажки механизма. В сознании предстала ясная картина громоздкого сооружения с кучей деталей. Впрочем, тут это наверняка верх инженерной мысли.
С тихим щелчком замок открылся. Перед глазами тут же заплясали цветные круги, колени подогнулись. Без сил привалившись плечом к стене, я кивнул Ромке, указывая на дверь.
— Давай бегом. Да смотри не перепутай.
Сын скрылся в кладовке, я остался сторожить, всей душой надеясь, что никто не объявится. Боец из меня сейчас, как из Доро балерина. Я, представив экс-разбойника в балетной пачке, стоящего на пуантах и с двумя пивными кружками в разведенных в стороны руках, фыркнул. Прошла минута, другая… Наконец, груженный ворохом вещей, на пороге появился Ромка.
Я забрал свои джинсы и принялся шарить по карманам. Слезы Леса оказались на месте, и я тут же приложился к живительной влаге. Кровь быстрее заструилась по жилам, снимая хворь и наполняя тело энергией. Надо бы, конечно, и раны обработать, но это подождет. Тем более что до моего слуха донеслись приближающиеся шаги. Отобрав у Ромки часть поклажи, я толкнул ближайшую дверь. Мы оказались в такой же, как наша, палате. Четверо ее обитателей — в разной степени забинтованных героев прошлой битвы — дружно уставились на незваных гостей.
— Товарищи, не волнуйтесь, мы на секундочку, — обрадовал присутствующих Ромка и выглянул в окно. — Дело Ленина живет и побеждает! Даешь пятилетку за три года! Наш паровоз вперед летит, в коммуне остановка… Ну и так далее.
Обитатели палаты тут же превратились в подобие мумий, пытаясь осмыслить сказанное.
— Ух ты! — Сын чуть не по пояс высунулся из окна. — Всего-то второй этаж! Бать, пошли?
— Прямо в трусах? — хмыкнул я и принялся переодеваться. Сын проворчал что-то про заезжих пижонов, но последовал моему примеру.
— Эй, вы кто такие? — поинтересовался один из местных, выходя из ступора.
— Да они же крачи! — припечатал второй, угрожающе поднимаясь с места. Вот же Шерлок Холмс недоделанный…
— Стоять! — Я резко выбросил вперед руку, и присутствующие тут же замерли. — Нас здесь не было, кхан карра скааф!
— Эт чё за ругательства? — удивился Ромка.
— Это заклинание, — пояснил я, хотя и тут соврал. На самом деле произнесенная мной формула относилась к тем самым запрещенным психотехникам, основы которых преподавали в учебке разведшколы. Штука эффективная, но крайне вредная для здоровья (в первую очередь моего). Впрочем, сейчас риск оправдан: даже если мы с сыном справимся с четырьмя противниками, то шуму наделаем по-любому. Да и время потеряем. Не говоря уже о том, что пациенты лазарета к нашим проблемам отношения не имеют. А так, очухаются минут через двадцать в святой уверенности, что ничего не произошло.
Закончив с переодеванием, мы с Ромкой дружно сиганули в окно. Земля ударила в подошвы ботинок, свежий ветер ударил в лицо. Мы очутились в густой высокой траве у стены трехэтажного здания. Прямо перед нами — широкая площадь, тонувшая в стремительно сгущающихся сумерках. И куда дальше?
