– И что же такое предводитель некромантов может предложить мне? – из чистого любопытства задал вопрос маг.
– Элея… – многозначительно произнесла Мирра, – … ее жизнь…
Внезапно эльфийке стало по-настоящему страшно – подобного с ней не случалось давно. Красивое лицо Тайрона потемнело, и сквозь кожу мага на джоддака взглянул преисполненный нечеловеческой ярости демон. Длилось это всего лишь мгновение, но взор, исходящий, казалось, из самого пекла подземного мира, навсегда запечатлелся в ее памяти.
– Никогда больше не упоминай при мне ее имя, убийца! – От этого тихого шепота мороз пробежал по коже Банши. – Ты прекрасно знаешь, что ее уже не вернуть – я лично предал ее тело огню!
– Нет! – проникновенно воскликнула эльфийка. – Это было не ее тело! Я преобразила труп другой девушки, чтобы наказать тебя за…
– За то, что я не захотел ублажать тебя, исчадие Зла?! Оставь свои сказки для более доверчивых слушателей!
Тень выставил вперед ладонь – беззвучная вспышка оранжевого пламени мгновенно прервала связь.
Мирру ураганным порывом отбросило от зеркала. Она едва не упала, но сумела ухватиться за столик с напитками. Ослепленная заклятьем Тайрона, она, словно в тумане, видела, как разлетаются в стороны графины и кубки. Когда зрение вернулось к эльфийке, она медленно подошла к креслу и тяжело опустилась на него. Из прекрасных глаз покатились слезы… Слезы ярости от невозможности испепелить этого наглеца немедленно! У нее даже не было возможности отыграться на его сучке, которую Мирра когда-то держала в подвале. Это было непостижимо, но кто-то помог юной эльфийке крови сбежать из камеры, покинуть которую без ведома Банши было невозможно. Расследование ни к чему не привело. Под пытками умерли трое стражников, были использованы все возможные методы для обнаружения Элеи, но… И здесь джоддаку прошлось потерпеть поражение. Банши легко промокнула влажные очи платком и, сжав кулаки, зловещим шепотом произнесла:
– Никто и никогда так не унижал меня! Причем – дважды! Тайрон-Тень, ты будешь плакать кровавыми слезами, умоляя, чтобы я убила тебя!
Гимзи беспокойно заворочался и сонно спросил:
– Тайрон, мне показалось, или ты с кем-то говорил?
– Да, должно быть – во сне… – тихо ответил маг. – Дурные видения. Спи, мой друг – завтра тяжелый день.
Гном что-то невнятно пробормотал, повернулся на другой бок и вновь захрапел.
Сидя на постели, Тень сосредоточенно уставился в темноту, заново переживая события того трагичного и одновременно счастливого далекого дня… Тогда его сердце, казалось остановившееся от горя, вновь заставило биться неведомое для него прежде чувство – Любовь…
…Он гнал своего вороного Ветра так, что деревья, холмы, поля и скалы сливались в мутно-серые полосы, со свистом скользящие по обе стороны. Сила амулета Гинея текла в могучий организм его скакуна мощным потоком. Казалось, что жеребец и сам проникся тем небывалым волнением, что обуревало его всадника, и отдавал все силы на то, чтобы быстрее доставить хозяина к цели. Несмотря на это, Тайрон продолжал хлестать его круп плетью, оглашая окружающее пространство страшными проклятиями в адрес Лиги, Шенка и Великого противостояния. Встречные потоки ураганного ветра развевали его черные, как смоль, волосы, придавая магу облик демона, летящего на роковую схватку.
Сегодня утром Тень узнал, что его шестнадцатилетний сын, единственный родной для него человек, вступил в коалицию и отправился мстить за смерть матери, погибшей на поле боя шесть лет назад. Тайрон вновь разразился бранью и пришпорил Ветра – и почему это произошло именно накануне того момента, когда основные силы Шенка выступили против Лиги в Картанской долине!
Сопляк, едва нахватавшийся от отца азов искусства выживания, взял из конюшни своего самого резвого скакуна и отправился на войну! Самонадеянный наглец, возомнивший, что парой орочьих трупов он вернет в этот безумный мир свою мать! О, конечно, как же тут вспомнить о чувствах отца – когда бурлит в жилах юная кровь, требующая отмщения!
Тень проклинал властелина вместе с его очередным поручением, заставившим мага покинуть родной дом в такое тревожное время. Он последними словами клял свою непредсказуемую работу, вечно заставляющую его надолго покидать маленького Рейла. Маг корил себя за то, что слишком мало времени уделял воспитанию парня.
Последний сумасшедший рывок – и Ветер черной молнией взлетел на утес, возвышающийся над Картанской долиной. Картина, представшая взору мага, заставила его волосы зашевелиться от ужаса. Все пространство долины представляло собой шевелящуюся, ревущую, брызжущую кровью, живую массу людей, нелюдей и монстров.
На правом фланге батарея гномов-артиллеристов громила гигантскую гидру, управляемую дюжиной эдусов-укротителей. Чудовище пыталось дотянуться до огнедышащих стволов орудий, размахивая своими огромными клешнями и множеством саблезубых голов. Небольшая группа эльфов на возвышении хладнокровно разряжала свои тугие луки в сторону укротителей, но пара йотунов надежно защищала Холодных бардов силовыми полями Воздушной стихии. Неуклюже переставляя свои нижние конечности, гидра неуклонно приближалась к бомбардам, мортирам и кулевринам. Коренастые артиллеристы, снующие меж своих орудий с аркебузами, пытались предпринять все возможное для защиты батареи от пламени, извергаемого головами монстра. Залп – и четыре башки чудовища, дымясь, покатились по горящей земле, давя тела мертвецов и добивая раненых. Послышались торжествующие крики гномов, но, как оказалось – преждевременные – десяток огнедышащих пастей утопили весь артиллерийский расчет в огне. Взрывались незадействованные боеприпасы, разлетались в разные стороны разорванные тела отважных гномов. Эдусы разразились торжественным крещендо.
