Поток

образом, n-мерное сознание активирует химический процесс, формирующий физическую память. Но у самого сознания памяти нет.

Грейди думал только о воспоминаниях, стараясь не обращать внимания на все остальное.

– Эти всплески кальция вынуждают кластеры АМРА-рецепторов[43] на внешней стороне выбранных нейронов формировать ионный канал к внутренней части клетки, и, когда тот открывается, предлежащим нейронам легче активироваться вместе. При отсутствии ферментов вроде протеинкиназы С такие соединения не могут образоваться.

Проекция образов из памяти Грейди начала слегка изменяться – развиваться. Скрипучий голос матери: «Я люблю тебя, даже притом, что ты другой».

– Но человеческие воспоминания, Джон, изменяются всякий раз, когда возникают в памяти. Происходит так называемая реконсолидация памяти. Это часть естественного механизма обновления, который даже старые воспоминания дополняет текущей информацией. Таким образом, человеческая память не столько записывает прошлое, сколько удерживает знания, которые, возможно, понадобятся в будущем. Вот почему забывчивость – это обычное состояние человека. Процесс вспоминания же, напротив, требует сложного каскада химических воздействий. Если я увеличу концентрацию протеинкиназы С в синапсах, то ваша способность к сохранению данных возрастет вдвое.

Грейди сделал еще один болезненный вдох; образ матери изменялся все больше. «Ты совсем другой…»

– Но если я введу в ваши синапсы блокатор синтеза белка, например хелеритрин[44] , то он не даст воспоминаниям, о которых вы сейчас думаете, вернуться обратно на хранение – он сотрет связи между нейронами, которые формировали это воспоминание…

Вдруг изображение на стене пропало. Грейди чуть не задохнулся, начал хватать ртом воздух, когда почувствовал пустоту там, где только что была яркая эмоция. Что-то пропало. Что-то очень важное. Что-то…

Теперь там ничего не было.

Слезы заструились по щекам Грейди – он оплакивал то, чего не мог назвать, и тихо всхлипнул.

– Вы чувствуете потерю, но не знаете, чего.

Грейди пытался воскресить утраченное, но вместо этого в памяти вдруг возникло воспоминание о том, как они с отцом идут по дорожке возле домика на берегу озера Крейтер в Орегоне. Джон был ребенком. Светало, и звезды все еще светились, хотя солнце уже разрумянило горизонт. В темно-синих водах озера, лежавшего под ними, отражался звездный свет.

Размытая проекция возникла на стене – цветовые волны перекрывали цветовые волны. Силуэт отца, словно нарисованный углем, вел Джона по тропинке. Его глубокий, искаженный голос: «Смотри под ноги. Вперед, Джон. Я хочу, чтобы ты увидел…»

А потом все пропало. Стена опустела. На ней что-то было, но осталось лишь чувство потери. В голове Грейди поселилась смерть.

– Я уничтожу все, что вы вспомните, если это окажется не тем, чего я прошу.

Джон зарыдал, чувствуя, как его поглощает горе, отчаянно пытаясь не вызывать из глубин мозга драгоценные воспоминания. Но те приходили, словно по принуждению.

– Остановись!

– Еще одно исчезло.

– Не надо, прошу тебя!

– Вспомните момент своего вдохновения. Тот самый момент, когда вы впервые представили себе гравитационное зеркало.

Грейди боролся, думая о всяких глупостях – птичках, заборах, передвижных прожекторах в колледже, – но все, что приходило ему на ум, моментально исчезало. Грейди, морщась от боли, тяжело дышал, а щупальца сжимали его все сильнее, обхватив невыносимо саднящие ребра.

– Ааааххх…

– Не делайте себе хуже, Джон. У вас так не останется ничего, кроме того, что я хочу. Даже воли к сопротивлению не останется.

Внезапно в его памяти возникло одно из немногочисленных счастливых воспоминаний детства. Восьмой день рождения, когда дядя Эндрю подарил ему старый компьютер.

А потом оно пропало. И что-то еще. Культя памяти, похожая на ампутированную конечность. Джон понимал, что сейчас потерял какую-то невероятно важную часть своей личности.

Но он в конце концов понял, что делать. Нашел решение.

Грейди начал вспоминать самые жестокие эпизоды своего заключения в этой комнате. На стене появилась проекция. Звуки его скрипучих, искаженных криков заполнили все вокруг. Образы не забывались. Продолжали проигрываться на экране.

– Сотри это, ублюдок…

– Вы умны, Джон. С другой стороны, именно поэтому вы тут оказались.

Грейди вспомнил тот ужасающий момент, когда от стимуляции болевых центров в мозге он почувствовал себя так, словно горит заживо.