Поток

Стену заполнили искаженные картины пыток. Но ИскИн стирать воспоминания не стал.

– Джон, вы вспомнили, как научились сопротивляться боли?

Да, он вспомнил.

А в следующее мгновение забыл.

А затем этот ад начался снова и он начал гореть заживо в собственном разуме. Комнату переполнило эхо его криков, а изображение на стене пропало.

* * *

– Я не могу вспомнить имена родителей. Я не могу вспомнить их лица. Что ты сделал с моими родителями?

– Джон, этих воспоминаний больше не существует.

Грейди привязали к просмотровому столу, руки и ноги плотно стянули серые кожаные щупальца. Все тело покрывали рубцы, Джон откусил себе кончик языка… только когда? Горя в воображаемом огне? Или еще до того?

Об этих событиях у него не осталось никаких воспоминаний. Опустив голову и глядя на свое тело, на выпирающие ребра и многочисленные шрамы, он поначалу даже не узнал его.

– Я не могу вспомнить свою фамилию.

– Вы все делали прекрасно. Только не сбивайтесь с мысли. Продолжайте бодрствовать и вообразите для меня гравитационные волны.

– Я здесь умру.

– Нет. Мы делаем большие успехи. Но вам не следовало так поступать.

– Я должен был.

– Я больше не позволю вам травмировать себя.

Грейди закрыл свой разум, изношенный, как петли на двери.

– Это ты меня травмировал.

– Я лишь следовал своей цели. Так же, как вы следовали своей.

Грейди подготовил себя к тому, что должно было произойти дальше.

– Я никогда не позволю тебе управлять мною.

– Но я уже вас контролирую.

Грейди уставился на шесть щупалец, свисающих с потолка. Чем ближе к куполу, тем толще они были. Время от времени он задавался вопросом, как они функционируют. Казалось, в них нет ни одного подвижного элемента. Они были то органическими, то неорганическими – и Джон ничего не мог с ними сделать.

Последним Грейди помнил то, как вырывал из живота порт, вмонтированный в пупок; как кровоточили пальцы без ногтей, пока он голыми руками вспарывал себе брюхо. Он не хотел, чтобы его кормили. Кровь растеклась повсюду, а щупальца мгновенно обернули его в плотный кокон – в воздухе только свист слышался, когда они ринулись к нему.

Сейчас кровь убрали, как будто ничего и не произошло.

– Я вылечу любые раны, которые вы себе нанесете.

Грейди не мог оторвать глаз от этих ктулхоподобных ужасов, тянущихся к нему с потолка, от их сворачивающихся конечностей, что пригвоздили его к столу, похожих на корни, растущие с потолка вокруг тела. И тут он заметил что-то новое. Из темной складки между основаниями двух щупалец внезапно появился маленький отросток. Нет, он скорее походил на серую змею, спиралью извивающуюся по стволу дерева. До этого Грейди ничего подобного не видел.

Какой новый ужас его ожидал?

Он попытался откатиться в сторону, но был крепко прижат к столу.

– В чем дело, Джон?

– Ты сам отлично заешь, в чем дело, – ответил Грейди, не спуская хмурого взгляда с потолка. – Не делай этого. Не делай этого.

– Джон, вы представляете себе невесть что. Расслабьтесь, пока я вас лечу.

Внезапно на стене появились образы из его мыслей, но они, как обычно, были нечеткими черными силуэтами, полученными после сканирования, – большие щупальца тянутся с потолка, но все искажено, лишено цвета.

– Расслабьте свои мысли.

Вместо этого Грейди со страхом следил за движениями серой змеи; та соскользнула по щупальцу и, извиваясь, поползла к его лицу. У этой рептилии не оказалось головы – спереди она выглядела так же, как и сзади, сужаясь на концах, – но, что странно, где-то в первой половине ее тела, там где змея становилась наиболее широкой, из кожи торчал голубой человеческий глаз. Он наблюдал за Грейди, пока змея спускалась.

– Пожалуйста, не надо.