– Лианора, – не стал я скрывать имени дворфы.
Хозяин трактира пожевал губами в раздумье и выдал:
– Твои гости будут жить и питаться у меня бесплатно.
Теперь глаза полезли на лоб у меня. Уже хорошо знакомый с обычаями дворфов, я понимал, что случилось нечто невообразимое.
– Ты ее знаешь?! – Я даже сам не понял, спросил я или подтвердил свое мнение.
– Лианора – внучка моего побратима, – пояснил он. А потом тяжело вздохнул: – Нас, дворфов, осталось не так-то и много, поэтому все, что происходит в кланах, становится известно сразу. Тем более такой факт, как отвержение. Она тебе рассказала, за что ее отвергли?
– За убийство сына главы клана.
– Да, – кивнул Увидус, – мы не могли ей помочь. – Потом еще раз вытаращился на меня. – Ты был у смиртов?!
– Без комментариев. Товар продан? – перевел я сразу разговор на другую тему.
– Вот, здесь тысяча четыреста пятьдесят три золотые короны и одиннадцать серебряков, – положил он на стол небольшой мешочек. Но делал это с таким ошарашенным видом, что я постарался побыстрее от него отойти.
Я вернулся к идришам, отец и дочь смирно сидели за столом.
– Как вас зовут? – обратился я к отцу девушки.
– Меня – Изъякилем, дочь – Цинеей, но можно просто Изя и Циня, – ответил мужчина.
Разглядывая его, я так и не понял, сколько ему лет, можно дать пятьдесят, а можно все семьдесят. Жизнь его довольно сильно поистрепала.
– Расскажите, Изя, мне свой план, как купить трактир дешевле, – обратился я к нему.
– Дайте мне пять-шесть хорошо одетых разумных, я их научу, что говорить и что делать. Потом приходите и смотрите.
Я хотел перебить его, но он остановил меня:
– Потом приходите и посмотрите, что может Изъякиль Торда. Возвращайтесь через седмицу в трактир.
– Ну а ваш племянник, он тоже будет работать с вами? – поинтересовался я.
– Кто, Кабрам? Этот недостойный называться идришем мне не племянник, он сватался к Цине и требовал за ней приданое. Сто золотых! – возмущенно воскликнул он. – Вы можете себе это представить!? А ведь я мог стать ему папой!
Дочь, сидящая рядом, захлюпала носом.
– Циня, не разрывай сердце у папы, оно и так разорвано на части. Одна половина с тобой, другая ищет тебе приданое.
– Послушайте, Изъякиль, мне вот что интересно: как вы собираетесь провернуть свою аферу, если вас, идришей, не уважают.
– Вы, тан, еще молоды, и к тому же нехеец, я скажу вам: не уважают идришей без денег. А с деньгами совсем другое дело. В Азанаре живут обеспеченные идриши, их даже очень уважают, – важно ответил Изя.
– Но тогда получается, уважают не идришей, а их деньги, – констатировал я.
– А где вы видели, чтобы было по-другому? – с горестным изумлением вздохнул он. – Там, где правят золото и серебро, уважают только тех, кто это золото имеет. Ну, кроме вас, тан.
Я с удивлением посмотрел на отца Цинеи.
– В каком смысле?
– Вас, тан, уважают еще за доброе сердце.
Я упер тяжелый взгляд на Изъякиля. Это был прокол. Я смотрел на напрягшегося идриша и решал его судьбу. Мне стало понятно, что он слышал наш разговор и принял решение открыть мне это. Он сознательно шел на риск, подвергая опасности себя и свою дочь. Да, этот нескладный человек может рисковать и все поставить на кон. Я посмотрел на его дочь и медленно произнес:
– Но раз вы слышали про доброе сердце, то должны были слышать и то, что убить мне – что руки помыть.
– У нас много пороков, – сказал Изя, – но среди них нет предательства. – Он тоже с напряжением смотрел на меня.
– Хорошо, я поверю вам, Изъякиль, но если заподозрю малейший обман, то перед тем, как вас убить, определю Циню к мадам Ви-Ви на утеху жирным старым котам, любящим «изюминку».
– Если надо, то Циня хоть завтра пойдет туда, чтобы вы не подозревали нас. Ты потерпишь, доченька? – спросил он девушку.
– Да, папа, – ответила она, покрывшись пунцовой краской.
Я поперхнулся и уставился на эту парочку. Напротив меня сидели и молчали, ожидая моего решения отец и дочь, жизнь их поставила у черты, за которой для них не было будущего. А они все поставили на меня. Эти люди или нелюди, уж не знаю кто они, с невзгодами сражаются до конца и под жестоким ветром обстоятельств гнутся, но не ломаются.
