В тот день все было, как обычно, но если бы она знала, что произойдет? Она смогла бы защитить его.
— Катюха, сегодня едем с тобой на меховой рынок, — говорил ей отец. — Хочу тебе в честь поступления в институт купить норковую шубку. — Иняз дело сама понимаешь дипломатическое. И ты должна быть королевой.
— Па, да не нужно, у меня и так все есть, — отмахивалась Катя.
— Что у тебя есть? Каждая девушка или женщина должны иметь норковую шубку.
— Да мне еще рано? В них одни бабки ходят, — противилась Катя.
— Дочка, меня не станет, а шуба у тебя будет. Да ни одна. Я тебе сегодня куплю их три.
Катя смеялась, махала рукой в сторону папы, но сдавалась, обнимала его и думала: «Интересно, как он мне будет их выбирать, все три одного фасона или нет? Ну ладно пусть покупает. Я их подарю подружкам. Вот они обрадуются. Я же всегда им все отдаю».
Отец купил, как и обещал три норковых шубки: белую с капюшоном расклешенную, едва прикрывающую колено, Катя сразу одобрила. Она в ней была как снегурочка. А каждой девушке хочется быть снегурочкой и принцессой обязательно. Голубую норку папа взял ей в пол. Шуба была действительно царская, — с красивым высоким воротником-стоичкой, застегнутым сбоку большой пуговицей-своровски. Это шуба была сшита, как и все остальные из цельных шкурок. Подпушек был плотный и сразу видно, что качество меха соответствует всем стандартам. А коричневую норковую шубку папа взял по фасону напоминающую курточку, — с отстегивающимися рукавами, чтобы удобно было ездить за рулем.
«Ой, какие они разные и какие красивые, я в них во всех по-разному хорошо смотрюсь, что-то мне жалко их дарить подружкам», — думала Катя, — ой, я забыла, они ведь толще меня обе. Значит, им будут малы мои шубки, — обрадовалась Катя, вспомнив, что подруги были высокими и толстыми девахами.
Катя несла огромный красивый пакет с двумя шубами, а третья шоколадная норка-курточка уже была надета на ней. Фирменный красивый пакет был в три раза больше нее. Катя гордо держала папу под руку, то и дело прижималась к нему и так была благодарна небесам, что он у нее такой щедрый.
«Вот сейчас мама нагоняй нам устроит, и будет на папу кричать, как всегда», — вдруг подумала Катя.
— Не бойся, доченька, мы с тобой от мамы отобьемся! — прочел ее мысли отец. — Он знал все, о чем Катя думает. С ним было так спокойно рядом и никогда не страшно. «Как могли они такого человека доброго и светлого посадить в тюрьму? — думала Катя, глядя на красивого высокого чернявого отца.— Он такой беспомощный становится, когда мама сердится. Надо же они столько лет вместе, а он до сих пор ее любит. Я тоже такую любовь хочу. Вот именно такую.»
— Доченька, зайди в кафе-мороженое, закажи себе что-нибудь. А я сейчас подойду, — сказал отец и сел в подъехавшую машину с затонированными окнами. Это была машина мэра города. Катя очень хорошо ее знала. Мэр частым гостем был в их доме. Семья мэра и семья Кати дружили, все праздники проводили вместе всегда.
«Интересно, куда дядя Рома его повез? — подумала Катя, — и почему меня не взяли с собой.»
Катя заказала свое любимое мороженое с клубникой, политое сливками. Затем еще недолго посидела, тревожно поглядывая на дверь, в ожидании любимого отца. Вдруг рядом повеяло холодом, будто кто холодной рукой по щеке провел.
«Папа, что ж тебя так долго нет?», — забеспокоилась Катя. — И вдруг к кафе подъехала мама.
Она быстрой летящей походкой поднялась по ступенькам, сердито посмотрела на Катю и присаживаясь к ней за столик, быстро произнесла.
