поздоровалась с нею.
— Это твоя домработница? — спросила Лера, показывая на Зулю.
— Это моя сестра, — ответила Катя. — Моя питерская сестренка.
Лера зашла с шумом на кухню, поставила на стол пакеты с фруктами.
— Это детям, — сказала она безразлично.
— Лерочка, ну как ты живешь? — спросила Катя, наливая подруге чай.
Лера отказалась отобедать у Кати, сославшись, что зашла в ресторан и успела перекусить. Она пожалела, что у нее очень мало времени. Так как поезд отправляется через час. Но успела похвастаться.
— У меня все отлично! Муж меня очень любит, дочь здорова, денег хватает. В общем, желаю всем такой жизни. А как ты?
— Я тоже самая счастливая женщина на земле. У меня есть все: дети, любимая работы, надежные друзья и неиссякаемая энергия для достижения следующей цели, — я хочу купить квартиру.
— Ты что, ты ее никогда в жизни не купишь, в Питере квартиры очень дорого стоят. Я знаешь, что думаю, ты одна не потянешь, но вот если замуж выйдешь, то может быть. Да, кстати, как у тебя на личном фронте? — поинтересовалась Лера.
— Все что я тебе перечислила и есть мой личный фронт! — засмеялась Катя.— А как Михайловск, ты там давно была?
— Недавно. Я часто родителей навещаю. А что с Михайловском будет? Все как всегда, дороги разваливаются, работы нет, а памятник Ленину продолжает стоять к детям задом, а к районо передом!
Катя засмеялась, вспомнила площадь Ленина в городе Михайловске и памятник Ленину. В школе ученики даже не догадывались, кто этот дядька, который действительно повернут к их школе задом. Даже в единственном в городе музее он тоже не значился. Вот и сидят на Ленине одинокие голуби, справляют свою нужду. Катя почему-то отчетливо поняла, что в городе очень мало голубей, что их вообще практически нет. Почему в городе Ставрополе, пять километров от их городка, голуби встречаются часто, а в их маленьком провинциальном городке Михайловске их нет.
В Питере напротив их очень много, они здесь почетные жители. Ведь в блокаду не дали многим умереть. А в Михайловске голубей нет ни на площади, ни на рынке. «Наверное, их нет, потому что много бродячих собак и кошек, или они все на элеваторе, где много зерна», — подумала Катя, вспоминая свой рынок, где она работала.
Лера сидела напротив Кати пила чай, с интересом рассматривала лучшую подругу и продолжала кого-то ругать. Она возмущалась нефтедельцами, учителями, политикой партии, а какой партии так и не сказала. Скорее всего, всеми партиями была недовольна, которые существуют на данный момент. Лера ругала образование, медицину, быт и культуру. В общем, несла как всегда один негатив. Даже материнство на нее не повлияло и не сделало ее добрее. Но Катя продолжала любить ее такую, какая она есть. Она обнимала подругу, целовала ее в макушку, успокаивала, чтобы та не нервничала из-за таких пустяков.
— Ничего, Лерочка, все будет хорошо, ты главное не нервничай, а когда приедешь в Михайловске, передавай всем знакомым привет, — попросила Катя, сажая Леру в такси. — Ты обязательно зайди на рынок к нашим, кто остался и передай им, что я их всех люблю.
— Хорошо, если они тебя еще помнят? — засмеялась Лера, помахав подруге на прощание.
Вечером за ужином Зуля все время ворчала и говорила, что это очень плохая женщина, потому что она все время врет. Она не была беременна, —
