— Катя, пора открывать собственную школу, — намекала ей Зуля. Я уже начинаю думать по-английски, после того, как целый день тебя слушаю, — смеялась она.
— Вот и хорошо, пойдешь после педучилища в институт иностранных языков, как мы и договаривались, на факультет РКИ. И мы с тобой обязательно откроем эту школу вместе, — обнимая подругу, мечтала Катя.
— Вот возьму и пойду! — уверенно сказала Зуля. — И мы обязательно ее откроем.
Деньги все были в распоряжении Зули. Она знала, как сэкономить, что купить из продуктов, на какой рынок съездить и сбить цену. В общем, она была экономной хозяйкой и в скором времени, Катя, благодаря Зуле тоже, заработала денег на однокомнатную квартиру.
— Неужели, я буду теперь преподавать в собственном кабинете! — смеялась Катя, рассматривая новую кухню.
— Да. А мы хоть спокойно посмотрим мультики! — прыгали от радости дети возле мамы.
— Сегодня же куплю вам новый большой телевизор, — пообещала Катя, рассматривая большую комнату с высокими потолками.
Квартиру Катя купила на Васильевском острове в городе Санкт-Петербург.
Васильевский остров — это отдельная достопримечательность Питера. Это был самый любимый ее район. Хотя все районы Санкт-Петербурга Катя считала своими. И Фрунзенский, — с красивым широким проспектом, и Московский проспект, украшенный подвязанными корзинами цветов. И Петроградская сторона с Большим и Каменоостровским проспектами восхищала ее тоже. И на Выборгской стороне она любила бывать, когда много раз ездила в поисках съемного жилья.
Но Васильевский остров была отдельная песня ее любви. Это была любовь с первого взгляда. Катя выбирала себе квартиру с одним пожеланием, чтобы окна выходили на запад. Она была влюблена в питерское небо. Это была тоже любовь с первого взгляда. Питерское небо всегда обнимало ее и поддерживало, как хорошая, добрая подруга.
Когда Кате было плохо, она смотрела на небо и разговаривала с ним. Со стороны могло показаться странным, что молодая женщина идет по улице, поднимает голову к небу, подставляет лицо ласковым лучам солнца и улыбается ему, как старому знакомому. Да еще что-то шепчет.
Небо всегда отвечало Кате на ее вопросы. Часто Катя смотрела на голубое спокойное небо и вспоминала тот период жизни, когда на нее набросились банки с кредиторами, а следом за ними бандиты, а затем, — Вика со своими процентами. И вот небо успокаивало ее и говорило ей: «Все отдашь, все отдашь, не переживай!»
Так и получилось Катя перво-наперво выслала Вике причитающийся долг в шестьсот тысяч рублей, она боялась не успеть, но слава Богу, Вика пошла на поправку, если это можно так назвать. Она проходила усиленное лечение в Санкт-Петербурге. Химиотерапию. И Катя все так же принимала ее у себя в квартире, помогала ей достать лекарства, но не знала, как ей намекнуть, чтобы она оставила из этих шестисот тысяч себе только сто пятьдесят тысяч рублей. Ведь именно эту сумму Вика занимала Кате на самом деле, остальные четыреста пятьдесят тысяч рублей набежали процентами. Катя знала, что это грязные деньги, и Вике нужно было раздать их нищим, кто в них нуждался, чтобы навсегда избавиться от этой болезни. Ведь по грехам нашим даны нам скорби и болезни, это знают все.
Катя была уверенна, что если бы Вика так поступила, то обязательно выздоровела. Она ей пыталась объяснить это, но Вика уже была одержима темнотой и, конечно, считала себя благодетельницей, потому что согласилась на шестьсот тысяч рублей и не прибавила Кате процентов еще и на эту же сумму. Она прекрасно знала, что дом у Кати отобрали, что Аслану ничего с этого не перепало, его посадили в тот же год в тюрьму, и город остался опять без хозяина.
Таксисты разбежались кто куда, а потом решили идти работать в частные мини-таксопарки, ведь там тоже были хозяева и рабская душонка успокаивалась, потому что опять было кому отдавать дань.
