По металлу ступенек грохочут ботинки. Дверь в «фишку» распахивается. Топор видит, как Крот и Парамон, держа за руки и за ноги, заносят в помещение истекающего кровью Ботана. Следом появляется Маша, на плечо которой опирается Чих-Пых с лицом, утыканным осколками стекла.
– Чё встал! – орет Крот на замершего в углу Топора. – Помогай, давай!
– Чего делать-то? – спрашивает, подбегая к бойцам, парень.
– Теперь все вопросы к Маше! – отмахивается Парамон. – Куда Ботана?
– На стол его кладите! – машет рукой девушка, усаживая стонущего Чих-Пыха на стул. – Пых, я Ботана сначала осмотрю, потом тобой займусь!
– Валяй! – кивает боец. – Я потерплю!
– Топор! – рявкает Маша на парня, суетливо убирающего посуду со стола. Кажется, своими зелеными глазами она прожигает его насквозь. – Чего ты там возишься? Сметай все на пол, потом приберем!
Парень недоуменно моргает и, точно получив незримого пендаля, одним движением сметает на пол ложки, вилки и миски.
– Раз, два, взяли! – приказывает девушка.
Крот и Парамон рывком кладут на столешницу Ботана. Маша режет на нем одежду. На пол льется кровь.
– Теперь отходите! И печку раскочегарьте, ему тепло нужно.
Топора едва не выворачивает наизнанку, когда он видит, что живот бойца исполосован длинными, глубокими порезами, а под ребром торчит пика из толстенного куска арматуры.
– Кто его так? – шепчет Топор Парамону, удивляясь, что при таких ранениях боец все еще в сознании.
Мужик поднимает на парня мутные глаза и подбрасывает дров в «буржуйку».
– Выродки. Напали уже здесь, в городе, когда к складам подходили. Толпой навалились. По всем правилам, из засады, сразу с двух сторон шли. Точно ждали нас. И кто-то вел их, не смогли рассмотреть, кто. У всех холодное оружие. Копья самодельные, дубинки, ножи, у некоторых даже топоры и ружья есть. Откуда только взяли? Первый раз такое вижу. Мы все патроны на них спустили. С пару десятков положили, а они все не отступают. В Ботана сразу пикой засадили и порезали, пока мы его отбивали. Чих-Пых по башке камнем получил, ему линзы разбили. Не знаю, как ушли от них.
Парамон смотрит, как Маша суетится возле лежащего на столе разведчика.
– Ну, чего там? – спрашивает он.
Девушка поворачивает голову, смотрит на Парамона, потом на Топора, качает головой.
– Промедол остался у кого? Свой я ему уже заколола.
– У меня два тюбика! – Крот поспешно расстегивает карман разгрузки.
– Давай! – Маша протягивает руку.
Она закалывает один шприц белому как мел Ботану. Боец шипит, на его губах выступает кровавая пена. Он чуть приподнимает голову, взглядом подзывает девушку. Маша склоняется над ним. Боец ей что-то шепчет на ухо. Она резко отстраняется от него, смотрит на раны, затем, гладя его по лысой голове, ласково говорит:
– Ты чего? И не таких поднимали. Нам главное до Убежища дойти. Хирург тебя поставит на ноги.
Ботан стонет, силится что-то ответить, но теряет сознание от боли. Крот с Парамоном переглядываются.
– Он же не жилец, – тихо говорит Топор мужикам. – Чего это она?
– Заткнись, придурок! – шикает на него Крот. Задумывается на пару секунд и, схватив парня за грудки, шипит ему в лицо: – У тебя «химза» есть! Давай ее сюда!
Топор мотает головой:
– Ты чего, она же потом Бате заложит меня!
– Давай! Машка своя, лишнего не сболтнет! Ботан же от боли загибается!
Топор роется в кармане разгрузки и нехотя протягивает Кроту коробочку, перетянутую резиновым жгутом.
– На, держи, – ворчит он. – Думаешь, мне жалко?
Крот ничего не отвечает, подскакивает к Маше, которая обтирает кровь, обильно сочащуюся из ран Ботана:
– Маш, держи! – боец сует ей коробочку. – Там «химза», ну, знаешь, которую Химик гонит, это от Топора. Только, чур, не говори никому. Просто кольни, облегчи страдания.
Маша берет коробочку, обводит всех присутствующих тоскливым взглядом и обреченно говорит:
– Я ничего не могу сделать… кровь только немного остановила… У него кишки вываливаются, начался перитонит. Прут тоже не вытащить, он тогда сразу умрет. Думаю, от силы час остался.
– Он и так умрет, – вздыхает Парамон. – Крот дело говорит, кольни ему «химзы» с передозом, чтобы не мучился. Если что, я на себя ответственность беру, не вини себя, лучше Чих-Пыхом займись.
Маша задумывается, смотрит на Ботана и кивает.
