– Хорошо, сделаю.
Девушка открывает коробочку, достает уже заполненный шприц, колет в вену Ботана мутный раствор, затем переходит к Чих-Пыху и начинает обрабатывать его раны.
Топор, стараясь не смотреть на то, что делает Маша, обращается к Парамону:
– Чего теперь делать будем? Откуда здесь столько выродков взялось? Мы с Кротом, когда сюда шли, шуганули их как следует. Такого, как сегодня, раньше никогда не было. Они же огнестрела боятся.
– Не знаю! – пожимает плечами Парамон. – Патронов почти нет, на улице буря… Сколько она продлится – не знаю. Вас когда должны будут сменить?
– Через три дня, – морщится Крот. – Не раньше.
– Фигово! – Парамон цокает языком. – Если эти твари сюда пролезут, нам крышка! Отбиться нечем, до Убежища сейчас не дойти. Схарчат по дороге. Чё у вас по патронам? А то мы весь боезапас спустили, пока к вам пробивались.
– У меня патронов для карабина примерно на десять магазинов, по пять в каждом. Пули и картечь. Еще две гранаты – «эфки».
– У меня штук тридцать двенадцатого калибра, – вставляет Топор. – Еще для ПМ есть немного.
– И для автоматов «пятерка». На три-четыре магазина хватит, – Крот угрюмо смотрит в угол комнаты, где стоит металлический шкаф. – Больше ничего. Перед вами группа чистильщиков была, все вымели, а новая партия только со сменщиками придет. Кто же знал, что так будет. Обычно здесь всегда все по тихой было, никто и не парился.
– Понятно… – задумывается Парамон. – Тогда слушай мою команду. Собираем все, что есть, пока Машка с Пыхом возится. Готовимся к обороне.
– А если они сюда пролезут? – осторожно спрашивает Топор.
– Порежут и съедят, – спокойно отвечает Парамон. – Так что готовься как следует.
– Не пролезут, – уверенно говорит Крот. – Даже если через забор перелезут. Окна, двери – все заколочено, везде решетки стоят. Если дверь не взломают, то нам бояться нечего.
– Береженого бог бережет, – отрезает Парамон. – Мы тоже не думали, что выродки на пули полезут, а оно вон как пошло. Поэтому готовимся к худшему. Если они пролезут, стрелять только на поражение.
Боец встает, подходит к девушке, которая как раз заканчивает забинтовывать голову Чих-Пыха.
– Ну, чего здесь? Жить будет?
– Будет, – устало кивает Мария. – Я его заколола, сейчас отпустит, но один глаз не спасти, осколками посекло.
На скулах Парамона ходят желваки.
– Вот твари! Ничего, ты и с одним глазом фору всем дашь!
– Пых, – усмехается Топор, – теперь тебе другое погоняло надо придумать, как думаешь?
– Да пошел ты, – из щели в повязке бойца яростно зыркает один глаз. – Циклопом я не буду, а курить можно и с одним глазом. Вы лучше подумайте, чем меня колоть будете, когда я от промедола отходить стану.
Парамон, поймав взгляд раненого, смотрит на Машу.
– «Химза» еще есть?
– Да, хватит на пару раз.
– Тогда расслабься пока, – Парамон хлопает ладонью по плечу Чих-Пыха. Затем, бросив быстрый взгляд на Крота и Топора, которые копошатся возле сейфа, набивая автоматные магазины патронами, тихо говорит:
– Маш, отойдем, перетереть надо.
Они отходят в угол комнаты.
– Приглядывай за ними, – боец кивает в сторону дозорных. – Не верю я в совпадения, и им не доверяю, темнят они чего-то. Почему патронов так мало, куда они их дели? Чистильщики со своими ходят, если только прижмет, могут с «фишки» забрать. Стремная отмазка. Выродков собралось столько, сколько я за все время не видел, тем более, таких как эти… И оружия толком нет. Странно все это. А теперь иди, Ботана проверь.
Маша подходит к раненому, смотрит на него, затем резко наклоняется, щупает пульс и поднимает голову. Парамон видит, как предательски блестят ее глаза.
– Все, отмучился?
Девушка шмыгает носом. Парамон вздыхает, затем, обращаясь к дозорным, говорит:
– Крот! Топор! Снимайте Ботана, его в холод надо.
Бойцы молча подходят, осторожно снимают мертвеца со стола, относят в угол комнаты, кладут на пол и заворачивают в клеенку, сдернутую со столешницы.
– Его нужно на дальний стеллаж отнести, там холод собачий, не стухнет, – предлагает Топор.
