которому примешивается едва различимый букет химических запахов.
В этот момент до Сергея доходит, что в прямоугольном помещении не горят лампы, а дневной свет не пробивается сквозь щели в окнах. Ощущение у Сергея такое, словно все в помещении окрашено в серые цвета. Мальчишка даже не совсем различает предметы вокруг себя, скорее, видит их контуры, подернутые сумраком, а мозг сам дорисовывает нужные образы.
Сухов продолжает осматриваться, пытаясь, как в калейдоскопе, собрать разрозненные образы воедино. Пацан до рези напрягает глаза и едва не орет от боли. Ощущение такое, что ему в затылок вогнали остро отточенную иглу. Боль пульсирует, расплавленным свинцом разливается внутри черепа, давит на глаза. Сергею страшно. Мальчишка громко стонет, дергается.
Не в силах терпеть невыносимую боль, Сергей хочет разорвать путы, вскочить, разбежаться, разбить голову о бетонную стену этого проклятого подвала, где он, похоже, обречен сгнить заживо.
До обостренного слуха мальчишки доносится скрип. Он поворачивает голову. Дверь открывается, и на пороге появляется человеческая фигура.
– Сергей! – слышит пацан знакомый голос.
– Эльза? – едва шевеля губами, спрашивает мальчишка.
– Успокойся, – ласково говорит женщина, включая фонарь. – Ты в безопасности.
– Свет! – внезапно орет пацан. – Выключи фонарь, жжет глаза!
Эльза на мгновение замирает, удивленно смотрит на мальчишку и щелкает кнопкой. В помещении воцаряется сумрак. Если бы не тусклый свет, пробивающийся из коридора, то можно было бы сказать, что в помещении воцарилась тьма, в которой, тем не менее, Сергей может отлично видеть.
– Рабочих светодиодов всего ничего осталось, и аккумулятор садится, – недоумевает Эльза. – Тебе больно от света?
– Да, – стонет Сухов. – И голова… голова раскалывается, и глаза болят, точно здесь солнце зажглось.
– Странно, – женщина пожимает плечами. – Тогда я просто дверь не буду закрывать, а то здесь сам черт ногу сломит, хорошо? – она спускается по ступенькам. – Ничего, голову я тебе быстро поправлю.
– Уколешь чем? С того столика? – Сергей скашивает глаза в сторону.
– Унюхал, что лекарствами пахнет? – ухмыляется Эльза.
– Еще и увидел, – отвечает мальчишка.
– Когда это ты успел? Ты же глаза закрыл, когда я фонарь включила?
– Успел, пока в темноте лежал, – поясняет Сергей. – Думал, подох уже…
– Врешь, – обрывает его Эльза. – Как ты мог что-то увидеть в полной темноте?
– А вот и увидел! – огрызается Сергей. – Коли давай, пока я не сдох от боли!
– Раз не умер тогда, значит, не умрешь и сейчас, – бурчит женщина. – Хотя, если честно, я думала, ты загнулся.
С этими словами Эльза подходит к столику, берет с металлического подноса стеклянный пузырек и шприц. Наполняет его.
– Сейчас тебе полегчает, – кивает она мальчишке.
– Опять промедол?
Эльза мотает головой.
– Нет, моя собственная волшебная смесь – «троечка»: но-шпа, анальгин и димедрол. – Женщина делает укол в плечо Сухова. – Должно помочь. Если не отпустит минут через тридцать, вкачу тебе кетанов. Так что, боец, еще есть чем закинуться, – женщина улыбается. – Не помрешь.
– А мне показалось, что я уже того… откинулся, – признается Сергей. – Такая муть первый раз в жизни приснилась. Словно я в дурке побывал… А главное, все так реально выглядело. Я тебя видел, ты меня будто из воды вытаскивала, еще черти всякие, демоны, голоса… Вроде и страшно, а вроде и нет. Свихнуться можно.
– Эх, не хотела говорить тебе, ну да ладно, – женщина внимательно смотрит мальчишке в глаза. – У тебя лучевуха началась, и еще заражение крови после укусов.
Эльза подходит к мальчишке и развязывает веревки.
– Это чтобы ты со стола не свалился, а то буйный оказался, все время встать порывался и орал как резаный. – Женщина вздыхает. – Ты неделю так пролежал… А ну, проведи рукой по голове.
– Зачем это? – испуганно спрашивает мальчишка.
– Проведи, проведи, – настаивает Эльза. – Сам все поймешь.
– Ладно…
Сергей с трудом поднимает тяжелую руку и ведет ею по голове, чувствуя ладонью и подушечками пальцев гладкую, без единого признака растительности кожу. Конечно, жизнь в Убежище не располагает к наличию буйной шевелюры. Все, даже большая часть женщин, бреют голову налысо. Но сейчас у пацана возникло такое ощущение, что волос у него не было отродясь.
– Непривычно, да? – Эльза улыбается, глядя на недоумевающего мальчишку. – Это расплата за лучевуху. Волосы у тебя все выпали, подчистую. И
