Стреляю. Красный росчерк уходит во тьму. Каннибалы мечутся вдоль трассы.
– Левее берите! – кричу я, надеясь, что братья меня услышат. – Ориентир по трассеру! – В голове проносится: «Эх! Был бы АГС – 17 или 30, осколочными бы всех покрошили! Мечты…»
Внезапно ловлю себя на мысли, что не слышу характерного ворчания РПК Рентгена.
– Лешка! Мать твою! Уснул?!
Поворачиваюсь и вижу, что на меня направлен ствол пулемета.
– Рентген! Ты чего? – спрашиваю я, стараясь незаметно переместить руку к кобуре.
– А ну, не елозь там! – приказывает Лешка. – Давай автомат! Ну, живее!
Нехотя бросаю АКМ к ногам бойца.
– Винтовку в сторону!
Выполняю приказ.
– Рентген! Ты чего задумал? Убери ствол! – стараюсь протянуть время и сообразить, что делать дальше: «Черт, опять я вляпался во что-то. Подловил меня, падла! А выхватить ПМ и выстрелить я не успею».
– Ничего личного. У меня просто нет иного выхода, – тихо говорит Лешка, – а объяснять почему – долго, – ствол пулемета смотрит мне в лицо. – Прости и… – перехватив мой взгляд, он осекается и вздрагивает. Я смотрю ему на спину, в темноту, где со стороны эскалатора показывается белоснежный волкособ.
– Твою-то мать! – шепчу я. – Откуда он здесь взялся?!
На раздумья нет времени.
– Рентген! Мешаешь! Сзади! Пригнись!
Боец поворачивается. Пошатнувшись, вскидывает РПК и нажимает на спусковой крючок. Пули высекают искры по металлическим опорам. Но волкособ двигается с немыслимой скоростью. Два прыжка – и он уже рядом с нами.
Неуловимое движение когтистой лапы – и меня пятнает красными брызгами. Кажется, безмолвный крик Лешки длится вечность.
Схватившись за разорванное горло, Рентген валится навзничь и, несколько раз судорожно дернувшись, затихает в луже крови.
Зверь, вперив в меня угли горящих глаз, перешагивает через тело. Глухо рыча, он начинает загребать задними лапами снег.
Я быстро перекатываюсь на спину, по пути умудряясь схватить и перезарядить винтовку. Приставляю приклад к плечу. В голове свербит мысль: «Надо попасть ему в глаз. Иначе такую тушу не остановить».
Стреляю навскидку. Грохот выстрела тонет в утробном реве волкособа.
Зверь мотает окровавленной башкой. Видимо, пуля лишь черканула по черепу, чуть оглушив тварь. Волкособ бросается вперед.
Я встречаю его ударом штыка. Трехгранное лезвие едва входит в необхватную грудь и точно натыкается на сталь. Упираюсь изо всех сил, стараясь вогнать штык как можно глубже. Руки скользят по винтовке.
Волкособ рвется вправо, и клинок, тонко дзинькнув, ломается у основания. Я едва успеваю перехватить «трешку» за цевье, как зверь, припав к земле, готовится к новой атаке.
– На, получи, сука! – падаю на одно колено и вкладываю в удар все силы.
Попадаю прикладом зверю по морде. Ощущение, что я приложился о бетонный столб. Винтовка ломается на две части. В этот момент с противоположного конца «моста» доносится автоматная и ружейная пальба, слышатся гортанные крики.
«Каннибалы! – мелькает в голове. – И эти здесь!»
Внезапно снизу словно гремит гром. Здание сотрясается от череды взрывов. Слышится звон разбиваемого стекла. До меня доходит, что это Костян несколько раз шмальнул из «Гнома».
С той стороны «моста» отчаянно долбят автоматы. Судя по перемещающимся звукам, ребята по очереди прикрывают друг друга.
«Черт, а я застрял здесь! – досадую я. – Чтобы помочь им, мне нужно пройти через эту тварь».
Волкособ чего-то ждет, точно держит меня. До автомата мне не дотянуться. Слышу крики и мат. На той стороне «моста» мелькают серые тени. Гулко бухает граната. Слышится топот ног. Внезапно раздается громкий вопль, хлопает подряд несколько ружейных выстрелов, и один из «калашей» захлебывается.
– Стреляйте, мать вашу! – кричит Лось. – Хром! Краб! Вы чего там?! – его голос пропадает в жутком кличе каннибалов. «Абакан» начинает стрелять одиночными. Затем раздается щелчок подствольника.
Бам!
Раздается пронзительный визг, сменяющийся раскатистым ревом. Пытаюсь разобрать слова, но слышу только:
– Урх! Урх! Урх… – Будто кто-то заводит дизель-генератор.
«Сколько же их там?» – в отчаянии думаю я.
