все, что осталось от людей. Бездушные коробки. Истлевшие чучела бывшего мира. Воспоминания. Духи без плоти и крови.
Сами себя и приговорили.
– «И сказал Иисус: Не лучше ли взять ветку от той горящей смоковницы? И Пастырь ответил: Нет, не лучше, пусть огонь, упавший с неба, сам себя пожрет»… – пробормотал Мигель.
– Ладно, двигаемся, – позвал Пушкарев. – Тут уже недолго осталось. Бункер рядом.
Тронулись дальше, вытянувшись в цепочку друг за другом. Но далеко от самолета не ушли.
Олег замер, поднял руку со сжатым кулаком, делая остальным знак остановиться.
– Что там? – насторожился Батон, перехватывая СВД.
– Ждите здесь.
Как оказалось, их караулили.
Группа из восьми человек. По крайней мере, столько насчитал выбравшийся вперед Пушкарев, осторожно выглянув из-за остова прогнившего джипа, пока остальные прятались за стеной «Аквариума».
По земле и скелетам автомобилей лениво шарили красные спицы лазерных целеуказателей. Собственно, их-то первыми и заметил Пушкарев.
Чужаки стояли с противоположного торца здания, с той стороны, откуда прекрасно просматривался пролив и застывшая в нем туша «Грозного». И явно ожидали высадки на берег.
– Восемь, – доложил Олег, вернувшись к остальным. – По крайней мере, те, что на виду.
– Чего-то маловато, не находите? – насторожился Яков. – Они же не дураки, чтобы думать, будто на борту сидит всего пара человек.
– Фью, – хмыкнул Батон. – Нас двадцать пять. Перещелкаем.
– На них наша бункерская снаряга, – задумчиво проговорил Пушкарь.
– И чего? – ответил Тарас. – Ты же не хочешь сказать, что это ваши нам навстречу пожаловали?
– Нет, – согласился сталкер. – Но непривычно как-то.
– А кто они – парламентеры? – спросил Паштет. – Или это за тобой?
Повар посмотрел на Олега.
– Может, и за мной. Хотя вряд ли кто-то успел заметить, как я свалил. Так что, скорее всего, это по вашу душу, ребята.
– Дай-ка я посмотрю, – Батон отлепился от стены и юркнул за джип.
Помимо «химзы» на каждом из неизвестных был надет утяжеленный бронежилет, на головах, поверх противогазов, каски, в руках штурмовые винтовки. На касках были закреплены приборы ночного видения.
– Упакованы как танки, – оценил охотник, вернувшись. – Тут без снайперки никуда. А она у нас одна.
– И чего делать будем? – поинтересовался Треска. – Может, языка возьмем?
– Как ты себе это представляешь? Они вон кучей дежурят. Да и много тебе язык наболтает. К тому же что нового они смогут добавить к информации, которая у нас уже есть?
– Ну, узнали бы обстановку внутри. Чего нам там ждать?
– Ничего хорошего, – фыркнул Батон.
– Итак, наши действия? – Тарас посмотрел на Пушкарева.
– Если поднимем бучу тут, не прибежит ли к ним помощь из бункера? – задал вопрос Треска, внутри которого привычно трусливость мешалась с осторожностью.
– Резонно, – кивнул охотник. – Олег. Твои предложения?
– Обойти не получится, за ними как раз находится южный вход. Если за спину заходить – большого крюка давать придется, а это не вариант.
– Ну, ты ведь думал, как бы мы попали внутрь?
– Так же как я выбрался – через вентиляцию. А вы что хотели? Через главный вход?
– Кто-то, помнится, имел желание переговоры вести, – Батон переглянулся с Тарасом.
– Да. Я и сейчас за это, – твердо заявил старпом.
– Ты ведь распорядился насчет ракеты, как я просил?
– Распорядился, – неохотно ответил Тарас. – Связь по радио. Но говорю тебе, это крайняя мера.
– Обычные превентивные действия, – хмыкнул охотник.
– А под землей радио будет работать? – засомневался Яков.
– Должно, – сказал Батон. – Иначе это будет о-очень короткая операция. В общем, так. Судя по всему, без фейерверка не получится. Значит, действуем по обстановке. Снаряга – ваша, бункерская, говоришь?
– И что? – не понял Олег.
