– полный провал.
«Это платье» вообще-то побывало в драке с глубинными гончими, а потом Карина кое-как заправила его в сноубордерские штаны. Кто-то из ребят попытался применить инверсара, но получилось только убрать с ткани кровь. Хорошо еще, разодрано оно было на стратегически неопасных местах.
– Может, починить его? – вякнула Карина и тут же получила щеткой для волос по затылку. Не больно, но вразумляюще.
– Это платье не твое, – сердито сказала И-ин.
– Не потому, что чужое, а потому, что не твое, – драматическим шепотом выделяя «не твое», пояснила Ю-юн.
– То есть оно просто немодное и тебе не идет, юная госпожа, – чуть иронически расшифровала Е-ен.
– А вот мужской пояс – это авангард, это я люблю, – выдала свою любимую характеристику И-ин, разглядывая Митькин пояс. Который, кстати, вполне можно было привести в порядок.
Феи переглянулись, и процесс пошел. Помчался. Е-ен исчезла куда-то на пару минут. Но за это время И-ин успела объяснить Карине, что мода Второго города луны мало менялась за пару тысяч лет из-за однообразного и очень жаркого климата. Изменения касались лишь тканей и отделки нарядов.
Ешка притащила ворох кремовых, бледно-голубых и бледно-зеленых тканей, в результате Карина получила три повседневных платья и два рабочих комбинезона, почти не отличавшихся от одежды Митьки, Арнохи, да и Айера Менка, жившего за семьсот лет до них. И-ин также одобрила мальчишечьи сапоги. Кстати, секрет их «жаростойкости» оказался прост – вся обувка была иссверлена крошечными, невидимыми глазом отверстиями.
Поэтому целых девятнадцать дней Карина совершенно не заботилась о своем внешнем виде.
Вечер девятнадцатого дня стал воистину расплатой.
Принцип «перед смертью не надышишься» накануне экзамена прекрасно распространялся даже на теоретически бессмертную тварь вечности. Поэтому Карина зубрила. Теория словесности была ее больным местом, потому что на фоне всего остального – не особо интересным.
– Ну почему нельзя просто следовать правилу «Как вы яхту назовете, так она и поплывет»? Какая разница, что происходит с глубиной пространства, если ты выговариваешь заклятие громче или тише? Если это в конечном итоге все равно не главное? – бурчала она себе под нос. – Эх, память ты моя, девичья, на тебя вся надежда, не скатись в старческий маразм.
– Ты сама скоро скатишься в отсталость и одичание, – прокомментировала И-ин. – Ну-ка марш к зеркалу, к экзамену тебе нужно платье, придающее сил и уверенности!
– Шпору мне надо, придающую сил и уверенности, – возразила Карина.
– Не выйдет. Защиту выставят, – авторитетно припечатала Ишка.
В конце концов сторговались на том, что Юшка и Ешка держат учебник по крайней мере во время примерки. Теперь к общей загруженности мозга добавилось еще и острое желание косить глазами в зеркало. Потому что наряд был роскошен.
Атласная верхняя юбка спереди открывала колени, а сзади спускалась до середины икр, нижние – пенились кружевом. Куртка, назвать которую жакетом язык не поворачивался, туго обтягивала и походила скорее на водолазку с молнией впереди (вернее, с какой-то другой, но сходного принципа застежкой). И к сожалению, была не кожаной, а бархатной.
– Это не осенняя одежда, в которой ходят по улице, – объяснила И-ин, – на открытом воздухе наденешь плащ.
И куртка, и юбка были иссиня-черного цвета. И несмотря на скрывший веснушки загар, Карина казалась теперь белокожей. К этому комплекту мужские сапоги, естественно, не подходили, но, компенсируя туфли на каблучках, И-ин разрешила девочке надеть старый (о, Мебиус, целых пять недель назад сшитый!) меховой плащ.
– Пока тебя не было, я сделала немало покупок, – болтала фея, – теперь вижу, что не зря. Здесь, на юге, ни в одной лавке не сыщешь ничего, кроме батиста. Посмотри на себя, и если тебе нравится, то мы сошьем все накрепко.
Карина давно привыкла время от времени видеть в зеркале незнакомку. А уж такую – элегантную, даже где-то утонченную, с легкими тенями под глазами – она бы каждое утро приветствовала.
– Нравится, это еще слабо сказано! – Чудесным образом наряд придал ту самую уверенность, о которой говорила главная фея.
Карина забрала у Ешки и Юшки книгу и закрыла ее.
– Все, хватит, – объявила она. – Если мне за один-единственный предмет поставят половинные баллы, то на общую оценку это не сильно повлияет.
Насколько она помнила, баллы высчитывались по среднему арифметическому.
– Чулки не забудь, госпожа-катастрофа, – заверещала И-ин, – голые ноги повлияют, и не лучшим образом!
Освобожденные от книги, Е-ен и Ю-юн взялись за свою привычную работу так живо, что Карина получила окончательную версию наряда буквально через пять минут.
На следующее утро еще до рассвета, а значит, ощущая себя не совсем вареной сосиской, Карина при полном параде явилась в кабинет угловой башни. Той самой, откуда они любовались тройным полнолунием. Единственным, что портило ее безумно элегантный вид, был старый рюкзак, в глубине которого скрывался плащ, а также блокнот со стихами, обрывок «Легендариума» и все прочее.
Митька и Арноха откровенно вытаращили глаза. Эррен, и сама одетая подобным образом, одобрительно кивнула и показала большой палец.
