было не для них. Вернее, для них-то шоу. Но кое-кто на площади понимал, что это отнюдь не аттракцион.
Четверо с кормы переглянулись. Вернее, на миг повернули свои лица-маски к центру своего условного кружка. А потом вскинули руки в знакомом Карине жесте – словно дружно удерживали что-то длинное и тяжелое типа питона-невидимки. Масколицый, который командовал рулевым, сделал движение, словно то ли наматывал, то ли разматывал клубок.
– Кокон! – шепотом заорала (она отлично это умела!) Карина. – Это знак кокона, меня так похитили! Рудо!!!
Она хотела сказать: «Ты помнишь, как мы познакомились, старший братец-волк? Меня прямо на улице замотали в такую вот штуку, вырубили и приволокли, как куль какой-то. И я ничего не смогла сделать, потому что ни черта не умела. И неизвестно, умею ли сейчас». Но на всю эту тираду времени не было. Да и не надо было – все поняли без слов. Может, не в деталях, но суть уловили.
– Бежим! – заорал Арно.
Такого командирского голоса за ним раньше не водилось. Он рванул в противоположную от станции вапоретто сторону. Карина и Митька недолго думая последовали за ним. Диймар рефлекторно дернулся в сторону транспорта, но Рудо сгреб его за шиворот.
– Не туда, – лающе выкрикнул он на бегу, – на катере они быстрее. И практически швырнул мальчишку вперед. От такого придания ускорения Диймар оказался в авангарде их странной процессии.
– На мост… – прохрипел Арно, – и по набережной… дальше я покажу.
До моста они домчались одновременно с катером. Кто-то из «масок» метнул в них золотую нить кокона, но наугад. Она растаяла, не задев ни одного из беглецов. И по счастью, не коснувшись восхищенно аплодирующих туристов. Мебиус великий, они в самом деле приняли происходящее то ли за шоу, то ли за флэшмоб. Навстречу неслись улыбающиеся лица, кто-то одобрительно показывал большой палец. И никто, никто не понимал, что по пятам за бегунами следовала смерть.
Катерок с преследователями чуть зарыскал, видимо, рулевой растерялся, когда Арно потащил компанию чуть ли не навстречу преследователям по мостику, названия которого Карина не знала. А потом, пока они мчались по набережной Попадополи, вдоль удивительного, зеленого, хоть и подернутого сизой изморозью сада, преследователи уже нарочно скинули скорость. Видимо, любопытно стало, куда теперь денутся их жертвы.
– Налево! – скомандовал Арно. Он все же открыл карту в смартфоне и теперь вел их по маршруту, не полагаясь на старые свои воспоминания. Этот их поворот явно не был на руку погоне – на твердой земле карнавальные мантии здорово замедляли передвижение.
Перед глазами промелькнул мост, и с двух сторон их словно сжало ободранными кирпичными стенами калле деи Амаи. Но лишь на несколько секунд – новый мостик привел их в чуть более широкий калле Киовере.
Какие там набережные-палаццо! Местами Венеция походила на все более и более сужающийся лабиринт. Успокаивало одно – глубина каждого предмета, каждой стены тут действительно была настолько легко досягаема, что приходилось прилагать усилия не для того, чтобы в нее войти, а чтобы в нее не войти. Потому что неизвестно, куда она могла привести.
На некоторое время Карина напрочь потеряла ощущение преследования. Ровно до того момента, когда на крошечной, практически безлюдной площади возле музея Скуола Сан-Рокко Диймар вдруг рухнул прямо на бегу. Она подумала бы, что от усталости, но вокруг его ноги обвивалась, золотясь на закатном солнце, нить кокона. Кто-то, затерявшийся в глубине калле Тинторетто (ах, какие же названия!), потянул за нить. Мальчишка заорал, постарался вцепиться пальцами в камни мостовой. Но тщетно – его неумолимо поволокло в глубину улицы, где уже клубились сумерки.
Рудо с руганью рухнул сверху, вжимая Диймара в камни, но нить была прочна, и тянули ее с большой силой. Времени на раздумья не было. Что там в голове щелкнуло, непонятно. Но качественно. Карина двумя прыжками догнала «уезжающих» в глубину улицы Рудо и Диймара. Пальцы сами собой вычертили незамысловатый рисунок ритуального знака – резака. Похожий на птицу контур вспыхнул синим. И не совладавший в свое время с коконом слабенький знак легко перерезал отдельную нитку.
Рудо обмяк.
– Слезь с меня, – в лучших традициях дурной комедии прохрипел Диймар.
– Так не пойдет. – Митька внюхался в воздух. – Они нас догоняют. Мы быстрее, но они как будто по следам идут. Так что если не оторвемся, то конец нам. Рудо, бери Шепота, я – Резанова. Он показывает дорогу.
– Что, прям среди бела дня волками по городу? – вякнула было Карина.
– Уже вечер. Ну, примут нас за глюки или за новогоднюю бутафорию, – фыркнул Митька.
– Угу. – Сомнения были роскошью, и Карина быстренько обернулась. Длинная человеческая мысль о том, что при перекидываниях одежда перестала врастать в кожу, растаяла в волчьих внутренних командах. Коротких и лаконичных.
Белый волк с мальчишкой на загривке уже устремился вперед. Она последовала за ним. Второй белый волк бесшумно понесся рядом. А город – навстречу, картина его смазывалась, словно они бежали в десять раз быстрее, нежели на самом деле. Или словно Венеция была своего рода Межмирьем. Ненадолго Карина-волчица снова забыла, что они уходят от погони. Очень уж хорош был этот бег по Городу луны – еще чуть-чуть, и откроется тропа…
– Тормози! Тормози! Канал!!! – орал впереди мальчишка. Ах да. Арно.
«Чего орет? – раздраженно подумала волчица. – Его дело показывать путь. Орать – не его дело».
