Но я в этом не была уверена. Команда воздушников была сыгранной, а мы — нет, что очень важно для результативной игры. Одно дело, когда играешь друг с другом несколько лет и понимаешь любой, самый маленький жест, и совсем другое — когда тренируешься несколько дней и не знаешь, чего ожидать от этого фьорда в неожиданной ситуации. Эта несыгранность нас и подвела в первом периоде, когда мы кучкой собрались у ворот противника — только помешали друг другу и потеряли мяч. Зато они быстрыми пасами направили нашу потерю в наши же ворота и, что самое обидное, забили. Девица, которая была у них в команде, от радости заверещала так громко, что у меня уши заложило. Видимо, вопль у нее был не простой, а отрицательно влияющий на дух противника, так как до конца периода передвигались мы по полю несколько неуверенно, расстроенные неудачей. Но Рональдс дал нам такой разгон в перерыве, что мы не только отыгрались, но и закончили встречу со счетом два-один.
Желающих нас поздравить оказалось неожиданно много — и студенты, и преподаватели пробивались к нам, чтобы сказать пару восторженных слов. А вот декана не было, сколько я его ни высматривала, так и не увидела. Безобразие… Команда его факультета впервые за столько лет выиграла, а он даже не подошел с поощрительным поцелуем, то есть с пожатием руки и восторженной речью. И брата тоже не было. Зато ко мне неуклонно приближался довольный Фабиан, пока путь ему преграждали проигравшие водники с кислыми лицами, на которых написано было желание поскорее уйти с поля, а не пожимать нам руки, поздравляя с победой. Но традиции остаются традициями.
— Спасибо за замечательную игру, — бормотали они один за другим безо всякого воодушевления в голосе.
Впрочем, нашего воодушевления хватало на обе команды. Доведись нам прямо сейчас играть с воздушниками, мы бы им показали! Да что там воздушники, даже некроманты от нас бы не ушли.
— Фьорда Берлисенсис, вы просто изумительно смотрелись сегодня, — голос капитана водников вернул меня на землю. — Нам нужно было с самого начала заявить протест. Такие красивые девушки играть в составе команды не должны — думать о чем-то, кроме них, становится невозможно.
Я сладко ему улыбнулась. Пусть думает, что его артефакт отвалился сам по себе, а мы ничего не заметили. Жалко, конечно, что игра в гриффич не предполагала сапожек на шпильке — он так удачно подставил сейчас свою ногу, что я непременно на нее наступила бы, будь в подобающей случаю обуви.
— Мне кажется, мысли ваши далеки от прекрасных фьорд, — нежно ответила я. — Вы все больше науками увлекаетесь.
— Позвольте мне вам доказать обратное, фьорда Берлисенсис, и пригласить сегодня отужинать вместе.
Видимо, решил получить компенсацию за проигрыш. Идти с ним я никуда не собиралась, хотя он и застыл передо мной этакой античной статуей бога искусств, улыбаясь с видом полного превосходства. Ответа моего водник не дождался, потому что как раз подошел Фабиан, услышал это наглое заявление, нахмурился и отодвинул неожиданного ухажера в сторону.
— Слушай, ты, в синей мантии, нечего клеиться к моей невесте. Девушка занята. Увижу рядом с ней — зубов не досчитаешься. Вали отсюда.
— Фьорд Чиллаг, я не ваша невеста, и даже не ваша девушка, — только и успела сказать я.
— Так что можешь сам валить, — нагло осклабился водник.
Кто из них ударил первым, я так и не поняла. Злы они были оба — Фабиан из-за моего отказа, фьорд в синей мантии из-за проигрыша команды. И каждому хотелось выместить свою злость на другом. Бросаться магией на территории академии было чревато, так что вот такие выяснения отношений с помощью грубой силы были здесь обычным делом, как рассказывал мне Бруно. Но я драку видела впервые и могла только беспомощно стоять и испуганно повторять:
— Растащите же кто-нибудь их!
Как-то совсем не так я представляла битву за благосклонность прекрасной дамы. Никаких тебе сияющих рыцарей. Эти двое были больше всего похожи на уличных котов, не поделивших сферу влияния. Я им была уже не нужна. Они сосредоточились исключительно друг на друге, бросаясь то ударами, то обидными фразами, ранящими чуть ли не больше. Растаскивать их никто не торопился. Напротив, возникли неожиданные болельщики, приветствовавшие особо удачные моменты дружными воплями.
— Любуетесь результатами своего эксперимента, фьорда Берлисенсис? — раздался недовольный голос Кудзимоси. — Радует, что все же вы прислушались к моей просьбе и обошли вниманием собственный факультет.
— Это не я, они сами, — попыталась я оправдаться, потом вспомнила, что нужно улыбаться, попыталась это сделать, сбилась и жалобно попросила: — Фьорд Кудзимоси, остановите это, пожалуйста.
— У них свои деканы есть, — невозмутимо ответил он. — И за порядок на этом матче факультет Огня отвечает. Потом, неужели вам не интересно? Два таких выдающихся бесхвостых представителя мужского пола сражаются за возможность находиться рядом с вами. И с каким усердием, вы только посмотрите. Представителю Воды потребуются услуги стоматолога, а рубашка воздушника теперь только на ветошь сгодится. Да, пожалуй, сегодня ни с одним из них в приличном месте показаться нельзя будет. Придется вам искать кого-нибудь третьего.
Я возмущенно на него посмотрела, но Кудзимоси лишь насмешливо улыбался.
— Фьорд Кудзимоси, вы обязаны это остановить! Вы же представитель администрации!
— Сейчас я здесь как частное лицо, — возразил он. — Даже ставки могу делать.
И в самом деле, студенты уже вовсю заключали пари на то, кто же выйдет победителем. На мой взгляд, лидировал Фабиан, так что у меня даже
