— Тедди говорит, что твоих на этой неделе могут выпустить, — довольно сказала она мне. — Он сегодня все утро по вашим делам бегал. А сейчас решил немного себя наградить за отлично проделанную работу.
— Их же еще не выпустили, — напомнила я.
— Тедди упорный, — ответила Фелан. — Если уж вцепится во что, то, пока своего не добьется, не отстанет.
Она выдвинула верхний ящик тумбы, которая стояла в прихожей, и теперь перебирала лежащие там перчатки, размышляя, что лучше подойдет к ее наряду. По лицу ее пробегала мечтательная улыбка. И думала она совсем не о Бруно, хоть и говорила сейчас с его сестрой.
— Так что скоро, совсем скоро выпустят их из-под стражи, — почти пропела она. — Тедди в этом уверен. Ты рада?
— Конечно, — ответила я.
Но чувства у меня были довольно смешанные. Мне совсем не нравилось, что своим освобождением семья будет обязана тому, кого предпочла моему брату его любимая девушка. Тедди — что за имя такое у взрослого мужчины? Вот Бруно — это да, в этом имени есть и твердость, и уверенность. Да и сам он намного красивее, чем этот адвокат, что сейчас за Фелан ухаживает. Правда, воспитан тот хорошо и одевается элегантно, но все равно до Бруно ему ой как далеко.
— Что-то не чувствую радости в твоем голосе, — заметила Фелан.
Перчатки она наконец выбрала, ящик задвинула и смотрела на меня, чуть приподняв в удивлении левую бровь.
— Я рада, что их отпускают, — пояснила я. — Но я не рада, что ты и Бруно… Понимаешь? Что фьорд Плевако занял место моего брата. Мне кажется, ты совершаешь ошибку.
И уставилась на нее в надежде, что она раскается и со вздохом со мной согласится.
— Ошибку я совершила, когда начала встречаться с твоим братом, — холодно ответила Фелан. — Но я тогда не знала обо всех его закидонах на почве расовой чистоты. Зато теперь я уверена, что ничего хорошего из этого не получилось бы. Нет, Лисси, расстались — и хорошо. Тебе рецепт был нужен? — она торопливо написала несколько строк на листочке бумаги и протянула мне. — Держи. Смешиваешь все быстро, а потом делаешь так же, как и в тренировочном упражнении. Заходи еще как-нибудь, а сейчас, извини, мне пора.
Теперь мои чувства по отношению к адвокату были очень близки к тем, что испытывал Бруно. Я даже на мгновение засомневалась, не лучше ли было согласиться на предложение Фабиана дать мне взаймы денег на залог, все равно он ничего такого взамен не требовал. Тогда бы Плевако никогда не познакомился с Фелан. Но, с другой стороны, она приняла решение навсегда расстаться с Бруно до встречи с этим типом, да и быть в долгу перед Чиллагами мне не хотелось. С такими размышлениями я и занималась печеньем, почти не задумываясь над тем, что делаю. Опомнилась, только когда у меня тесто закончилось, а на тарелке возвышалась довольно приличная горка. Я взяла одно свое изделие и задумчиво повертела в руках, выглядело оно очень даже неплохо, аппетитно. Но вот когда я попробовала откусить, выяснилось, что печенье получилось просто ужасно твердое. Фиффи, может, его и разгрыз бы, но он спит, а я рисковать своими зубами, пожалуй, не буду — траты на стоматолога в мои планы никак не входят. Идти с этим к Кудзимоси нельзя, таким печеньем путь к сердцу не выстелить, еще примет за покушение. Нужно будет спросить у Фелан, что я не так делала, и учесть в следующий раз. Но целая тарелка! И такая куча продуктов испорчена. Что мне стоило сначала сделать несколько штук, попробовать и отложить тесто? Так нет. От окончательного расстройства меня спас приход Бруно.
— Как меня раздражает этот адвокат, аж зубы сводит! — сразу стал возмущаться он. — Вежливый такой, гад. Улыбается, а сам Фелан под ручку и — фьють…
Он раздраженно отодвинул меня с порога и прошел внутрь комнаты. Печенье он заметил сразу и тут же к нему потянулся. Но вот откусить ему удалось с трудом.
— Какая гадость! — эмоционально сказал он, вертя в руках результат моего магического эксперимента. — За такое штрафовать торговцев надо! Это не печенье, это оружие для уничтожения зубов!
— Я тебе и не предлагала, — обиженно сказала я. — Ты сам взял, а теперь еще и возмущаешься. Если не нравится, есть никто не заставляет.
И хотела убрать со стола тарелку с печеньем, но неожиданно Бруно в нее вцепился двумя руками.
— А вообще ничего так, — задумчиво сказал он. — На вкус вполне. Думаю, с чаем его просто надо есть.
И с явным намеком посмотрел на меня. Чая мне было для него не жалко, кружки с надписью «Мартин» тоже. Так что буквально через несколько минут брат уже запивал трудно угрызаемые плоды моего кулинарного искусства. И нельзя сказать, чтобы это его очень беспокоило. Я же решила, что есть совсем не хочу, особенно такие подозрительные вещи, и рисковать зубами не стала.
— Надо будет Хайдеггеру тоже что-то подобное подарить, — внезапно сказал Бруно, крутя в руках чашку и рассматривая надпись, — когда семью выпустят. Все-таки он столько для нас с тобой сделал.
— Мне кажется, таких кружек у него и без тебя множество, — заметила я.
— Я и не предлагаю кружку, — невнятно ответил брат, похрустывая тем, что не размокло. — Нужно что-то такое, памятное, с красивой надписью: «От Бруно Берлисенсиса».
Печенье у него неожиданно закончилось, и он теперь недоуменно рассматривал пустую тарелку. Может, я зря решила, что Кудзимоси не оценит? Зубы
