в моем мире я так же беззащитна. От наркомана с ножом, от психа с автоматом, от обычного пьяного водителя не убережешься. Я слабая… Такая же слабая и смертная, как другие люди, какими бы богатыми и успешными они ни были. Моя бесконечная тревога, стремление все контролировать и организовывать – это всего лишь попытка обмануть себя: «Все хорошо, твоя жизнь зависит только от тебя. Возьми с собой этот крем от ожогов, и с тобой ничего плохого не случится, ведь ты об этом позаботилась». Как же это наивно! Мне холодно от этих мыслей и очень тоскливо. И одиноко. Я не знаю, с кем поговорить. Мои друзья, которые действительно любят меня, далеко. С ними нет связи. Мама далеко, недоступна. И дочка не обнимет, отгоняя тоску. Я совсем одна. Мне хочется плакать. Так жалко себя становится! Да за что мне это! Я не просилась сюда, не мечтала! Меня устраивала моя чуть скучная, однообразная, но живая жизнь дома. Азарт первых дней схлынул, накатила апатия. Хочу домой… Я плачу, уткнувшись в ладони, тихо жалуясь не пойми кому, как мне плохо. Хорошо, что клиентов больше нет. Удивительно, как на Тельгу-то сил хватило… Закрываю кабинет, выхожу на улицу. А там солнце, тепло, лето. На скамеечке в моем садике сидит Сейшей.
Растерянно здороваюсь. Он молча меня рассматривает, не торопясь объяснять цель своего визита. Может, есть какие-то новости про Брайона?
– Что-то новое узнали?
– Почему ты плакала?
Я бы предпочла не отвечать. Но вдруг моя тоска наведенная и это все-таки последствие сна? Придется признаться.
– Мне одиноко, я скучаю по дому и остро переживаю мысль о своей уязвимости и смертности…
Глаза эльфа распахиваются. Вряд ли хоть одна знакомая дама могла ему внятно объяснить, почему она плакала. А у меня это уже привычка – четко отслеживать свое состояние, быть честной перед самой собой.
– Скорее всего, это мои собственные чувства. Но озвучиваю их вам, чтобы убедиться, что это не влияние Брайона… У вас ухо не чешется?
– Нет… Ты не могла бы пригласить меня в дом? Я тебе кое-что принес.
В дом так в дом. Прохожу на кухню, машинально ставлю греться чайник. Или уже пора обедать? А у меня нет ничего…
– Ася, я не хочу спрашивать, что стало с моим камнем связи, я просто дам тебе еще один и настойчиво попрошу держать его под рукой. Не знаю, когда у меня будет информация, но я должен иметь возможность связаться с тобой… А не ломать голову, что с тобой случилось, если ты не отвечаешь.
Беру камень, стыдливо умолчав о судьбе первого.
– У меня еще одно дело…
Эльф смотрит на меня все тем же изучающим взглядом, потом все-таки решается. Медленно, сохраняя контакт глаза в глаза, одной рукой расстегивает свою рубашку. Одна пуговица. Вторая. Третья. Догадываюсь, что мои глаза равномерно увеличиваются, с каждым новым сантиметром обнаженной кожи.
– Что вы делаете? – получилось почему-то сдавленно.
– Достаю.
И действительно ныряет рукой себе за пазуху и достает оттуда… что-то похожее на серого бельчонка с круглыми ушками. Шось. Маленький, сантиметров пятнадцать в длину. И хвост еще тридцать. Протягивает мне на раскрытых ладонях и неожиданно просительно предлагает. Но не мне! Шосю!
– Посмотри, как тебе? Она очень хорошая девушка, добрая. На нее охотятся, ее надо защищать. Знаешь, она вкусно пахнет. И руки нежные. И готовит хорошо. Ну? Возьмешься?
Он действительно уговаривает шося взяться за меня! Ничего не понимаю. Зверек внимательно смотрит на предлагаемый объект. Все-таки не белка, глаза у него на лицевой стороне, а не по бокам головы. И под его пристальным, очень разумным взглядом я теряюсь. Внезапно он прыгает ко мне на грудь и там замирает, растопырив задние лапки, чтобы не съехать вниз. Передние ставит на мое лицо, заглядывает в глаза близко-близко. Обнюхивает кожу, лижет щеку, зарывается носом в ухо. Мне щекотно, но не страшно. Потом передними лапами оттягивает край платья и целиком ныряет под одежду, явно намереваясь свить гнездо у меня на груди. И хвост за собой втягивает. Щекотно!
– Это что было?
– Он согласился с тобой жить и присматривать, – тут он как-то странно косится на меня и поспешно поясняет. – Это не подарок. Аренда. Сторожевой шось обладает зачатками атакующей магии, использует ее в момент защиты детеныша. Тебя он признал подопечной, то есть будет защищать. Очень умный, хорошо понимает речь, но может прикинуться туповатым, если ему это выгодно. Иногда вредничает. Я в тебя верю, ты найдешь с ним общий язык. Ест все, предпочитает овощи и рыбу. В туалет ходит человеческий. Мыться любит. Выберете с ним имя?
– Умный, но вредный? Я буду звать его Кулёк.
– Кулёк? Бумажный пакетик для мелких предметов? Почему?
– А почему нет?
С таким образцом женской логики эльф тоже, видимо, сталкивается впервые. Я прям вижу, как крутятся шестеренки в прокачанных мозгах, пытаясь найти логику там, где она не ночевала.
– Хорошо, только спроси у него, согласен ли?
