он чуть склонил голову набок и стал все так же молча раскачиваться с носка на пятку, словно о чем-то размышляя. Толлеуса очень интересовал вердикт, но он предпочел помалкивать, не мешая раздумьям своего нового начальника. В томительном ожидании прошла пара минут. Наконец Маркус заговорил:
– Вы меня снова удивляете, и в этот раз уже не все новости меня радуют… Вообще обращаться за помощью к чародеям, пусть даже к целителям, представителям дипломатического корпуса, коим вы с недавнего времени являетесь, по своему желанию запрещено. Это на будущее. Что касается чародейского конструкта, о котором вы говорите, то он действительно целебный. Во сколько он вам обошелся?
Толлеус назвал сумму и заметил, как Маркус удивленно вздернул бровь. Внутри всколыхнулось раздражение: «Выходит, все-таки облапошил чародей, взял втридорога».
– Еще я вижу в вашей ауре целых два проклятия. Они явно ослабленные, но высосали бы вас буквально за пару дней, если бы не целебный конструкт и не жилет, которые нейтрализуют основное вредное воздействие. Неужели вы сами ничего не чувствуете?
Старый искусник не чувствовал. Правда, жилет в последнее время тратит маны явно больше, а сам он горстями употреблял жизнегубки… Впрочем, эта мимолетная мысль так быстро выпорхнула из головы, что даже не достигла рта. Внутри расползался липкий страх: о чародейских проклятиях ходили самые страшные россказни. И узнать, что на тебе сидит парочка таких, это как услышать приговор о скорой и мучительной смерти.
– Что же делать? – бесцветным голосом тихо спросил Толлеус.
В подсознании билась дикая надежда на то, что искусник профессорского ранга сможет помочь. И действительно, Маркус произнес спасительные слова:
– Будь это что-то простое, я бы легко справился своими силами. Однако ваши – очень хитрые. Работал сильный чародей. Но не нужно отчаиваться, в посольстве есть амулет для разрушения даже таких мощных проклятий.
Ледяные пальцы, сжавшие больное сердце старика, ослабили хватку, и он перевел дух, несмело улыбнувшись. Только посол не закончил:
– И, наконец, этот ваш жилет… – На Толлеуса нацелился обвиняющий перст. – Его функции и конструкция более-менее ясны, хотя зачем здесь боевые и защитные плетения – вопрос. Однако меня больше волнует другое. Откуда у вас древний амулет?
Старик привык за долгие годы, что украденная архейская реликвия надежно замаскирована внутри жилета вязью работающих плетений. Однако же посол обнаружил амулет тотчас, как только присмотрелся. Вопрос застал искусника врасплох. К тому же Маркус ненавязчиво проверяет ответ на правдивость: наверняка у него в жезле есть такое плетение – должность обязывает. Бывший настройщик, подобно рыбе на берегу, без единого звука шлепнул губами, но буквально через мгновение нашелся.
– В Олитоне забрел на рынок, а там редчайшие вещи отдают за бесценок. Чародеи не понимают ценности древних артефактов, – каркнул Толлеус.
Была маленькая надежда, что посол использует стандартное плетение правды, которое не распозна?ет, что старик говорит совсем о другом – о книге, которую он и в самом деле купил на рынке в Олитоне. Второе же высказывание – его личное мнение. Искусная регистрационная метка с артефакта давным- давно удалена – сейчас он в истинном зрении выглядит так, будто только-только из раскопок. Так что озвученная версия не является совсем уж невозможной.
– Вы понимаете, что при въезде в Кордос будете обязаны сдать амулет государству? – уже спокойнее спросил Маркус, удовлетворенный ответом.
– Да-да, конечно. Таможенники проверяют все вещи и конечно же не пропустят такое, – скороговоркой выдохнул старик, против воли растягивая морщинистые губы в улыбке. – Но пока ведь можно попользоваться, в этом нет ничего плохого.
– Вы умеете работать с архейскими амулетами? – озвучил посол новый вопрос, при этом внимательно глядя на старика.
– Профессия у меня такая… была… – начал оправдываться бывший настройщик.
Почему-то от этого вопроса ему стало не по себе. Как будто уметь пользоваться находками из раскопок стыдно.
Порча внесла свои коррективы в планы искусников. Толлеус с Маркусом перепланировали все с поправкой на проклятия. Чем раньше их снимешь, тем лучше. Затягивать себе дороже. Так что посол отправился усаживаться в свою карету, а старик собирался налегке последовать за ним в Широтон верхом на Пауке. Для этого профессор выдал полный манокристалл.
«Обязательно позаимствуем по дороге чуть-чуть!» – мысленно потирал ладони пожилой искусник, на миг забыв даже о затаившейся в его ауре смерти и о том, что придется распрощаться с архейской реликвией.
Прихватив под мышку заветный сундучок, Толлеус погрузил его в Паука и сам забрался следом. Уже сидя внутри, он вызвал амулетом-сердечком помощника и дал наказ грузить вещи в повозку и править в город. После чего выехал на улицу, где его дожидалась кордосская карета.
Путь до Широтона занял гораздо меньше времени, чем если бы Толлеус ехал на своей повозке. Жеребцы Маркуса легко рысили по дороге чуть впереди, а голем шустро бежал следом. После ремонта Паук был как новенький. Управлять через большой амулет оказалось удобнее. Но старик не планировал снимать старые элементы, оставив их в качестве резерва.
За этот день столько всего произошло, что сперва Толлеус просто ехал, ни о чем не думая. Однако скоро поймал себя на том, что подсознательно анализирует свое давешнее выступление. Намечалось несколько путей для дальнейших улучшений голема.
Во-первых, Пауку на Турнире очень пригодились бы руки. Например, бревна раздвигать. Или в качестве дополнительной опоры. Во-вторых, нужно
