обычный полевой агент. Под конец, оказавшись в Широтоне, воспользовавшись тем, что Кордос не имеет прямой связи со своим посольством, он с подвернувшейся оказией поехал в Терсус – восстанавливать былые связи и своим появлением намекнуть хозяевам, что пора заканчивать с путешествиями.
Карета мягко «глотала» неровности дороги. Если бы не звонкий цокот копыт по камню, можно было подумать, что едешь в паланкине. Оказия в виде пузатого старика с лысой, как колено, головой, в настоящий момент сидела на диванчике напротив, с тоской поглядывая в небольшое окошко в дверце кареты. Вчера, а точнее даже ночью его допрашивали. Бывший настройщик над-плетений Маркинской тюрьмы считался важным свидетелем, но, признаться, сыщик не возлагал больших надежд, когда проводил дознание. Неожиданно разговор вывел на странного вида пряжку для ремня – предположительно один из амулетов, принадлежащих таинственному пленнику и представлявших большой интерес. Тристис сразу же рванул за ним в Бронзовое кольцо – кварталы купцов и ремесленников, где располагалась мастерская искусника, а остаток ночи потратил на его изучение всеми возможными средствами. Надо сказать, результаты были интригующие. Вещица требовала более тщательного изучения в Академии.
Бессонная ночь давала о себе знать – Имаген клевал носом, но все же он решил, не откладывая дело на потом, еще раз расспросить старика, которого вез в Кордос. После разговора его можно будет усыпить хоть до самого Терсуса, чтобы не наделал глупостей в дороге, и расслабиться самому.
Неожиданно закрытая изнутри дверца кареты на мгновение распахнулась сама собой, после чего с громким стуком захлопнулась обратно.
– Что это было? – встрепенулся Тристис – такого быть не должно. Что-то не так.
– Это был я! – раздался знакомый голос, и на диванчике напротив рядом со стариком из воздуха материализовался Никос – тот самый таинственный «слабый чародей».
Сыщик инстинктивно потянулся к своему жезлу, спрятанному в поясе, но тут же отдернул руку – не ему с его скромными талантами искусника тягаться с этим человеком. К тому же, задание у него – не поймать или обезвредить, а получить информацию.
– Правильно, не стоит, – кивнул визитер, заметив его движение.
Второй раз судьба свела Тристиса с этим молодым мужчиной, и вновь сыщик оказался в роли пленника. «Вряд ли появится другая возможность поговорить», – мелькнула мысль. «Так что нужно пользоваться ситуацией. Главное, не наглеть: дружелюбный тон, невинные вопросы, по возможности честные ответы. Впрочем, с последним вряд ли выйдет по-другому. Наверняка будет искусная проверка на правду. Или вовсе прямой допрос». Последняя мысль вызвала тревогу. Мало того, что такой разговор окажется бесполезен для самого Тристиса, так после него запросто можно оказаться с напрочь разрушенной личностью и кашей вместо мозгов.
Прошло всего несколько секунд, и Никос все еще молчал. Чтобы как можно скорее завязать разговор, и по возможности управлять его ходом, Имаген полюбопытствовал о судьбе охранников, которые сопровождали экипаж. Парень ответил, не проигнорировал вопрос – это был очень хороший знак. Вторым хорошим знаком было то, что охрана в порядке, насколько это возможно. Это радовало, внушая надежды на удачное для сыщика разрешение ситуации.
Воспользовавшись короткой паузой, пока Тристис выглядывал в окошко, Никос перехватил контроль за разговором, задав вопрос, суть которого сводилась к простому: «Что маркинский сыщик здесь делает»? Это нормально, ибо, не грех напомнить себе еще раз: наглеть не стоит, сразу же засыпая собеседника вопросами. А еще это свидетельствует о том, что незваный гость плохо информирован и не в курсе ситуации. Хорошо. Сыщик ответил специально расплывчато, чтобы проверить свои догадки, а заодно посмотреть на реакцию собеседника.
Никос проявил дедуктивные способности, сложив два и два и догадавшись, что причина в Толлеусе, который пока не проронил ни звука, но при этом едва не шевелил ушами, стараясь не пропустить ни слова и явно надеясь как-то использовать ситуацию в свою пользу. Имагену сейчас было не до старика. Все внимание сыщика было сосредоточено на визитере. По всему выходило, что Никос не умеет грамотно проводить допросы, в настоящий момент не агрессивен, а значит, у Тристиса неплохие шансы переиграть его на этом поле. Единственное, что ему не понравилось и заставило поморщиться – некоторая развязность в поведении парня. Причем явно искусственная. Зачем? – ответа на этот вопрос у сыщика не было, и это ему не нравилось.
Никос проявил настойчивость, полюбопытствовав, зачем кордосцы арестовали своего чемпиона, принесшего им очки на политической арене в вечном противостоянии с Оробосом. Имаген взвесил «за» и «против» и решил рискнуть и проверить, насколько далеко готов зайти этот искусник-чародей, как поведет себя при отказе. Поэтому он ответил вопросом на вопрос: «Я обязан отвечать?» И с радостью услышал: «Да нет, в общем-то. Интерес праздный.» В общем, сыщик проверил уже все, что хотел и был готов вести свой разговор.
К сожалению, Никос все-таки заметил свою пряжку, которую сыщик старательно прикрывал ладонью, и забрал ее. Впрочем, Тристис не обольщался: конечно же, этот парень пришел сюда за ней, раз не за Толлеусом. Как-то он узнал о ней. Может быть, недавние манипуляции с артефактом отправили хозяину какой-то сигнал? Очень жаль, но потеря амулета закономерна.
– Удовлетворите мое любопытство? – пошел в атаку Имаген, перехватывая инициативу в разговоре. – Для чего нужен этот амулет?
Никос ответил. По его словам, амулет являлся хранилищем информации. Правда, он тут же добавил, что «там ничего интересного», но сыщик пропустил это заявление мимо ушей. Не было бы ценного, не было бы и этой встречи. Еще парень сказал, что амулет не работает. В это Тристис верил – следов маны ни ему, ни двум профессорам Искусства обнаружить не удалось.
Воспользовавшись благодушным настроем собеседника, Имаген попробовал закинуть удочку на тему технологии, с помощью которой был
