– Постой, Красный, пусть сперва хоть покажут тебе, как и что.
Василий нехотя согласился, но в этот момент произошло неожиданное событие. В зал вошел высокий усатый человек в военной форме с петлицами НКВД. Он двигался легко, словно танцуя, но в этом танце виделось что-то смертельно опасное…
«Вот это – натуральный “бич божий”, – усмехнулся про себя Белов. – Рупь за сто: я знаю, кто это пришел…»
– Здравствовать желаю, товарищ Ощепков, – хрипло произнес вошедший, точно выплевывая слова. – Все в свое дзюдо не наиграешься?
– Виктор Афанасьевич! – Ощепков подобрался, словно зверь перед прыжком. – Я в твои дела не лезу, и ты в мои не лезь!
И он отвернулся от посетителя. Подозвал невысокого молодого худощавого мужчину и приказал:
– Толя, займись мальчиками, я пойду, с товарищем Спиридоновым переговорю, – и удалился.
– Ну, что, товарищи, кто первым попробовать себя хочет? – спросил Анатолий.
– Я! – снова вылез вперед Василий.
– Ну, прошу…
Схватка была короткой. Не успел Анатолий скомандовать «Хаджиме!»[186], как Василий схватил своего противника и резко кинул через себя, упав на колено. Тот хлопнулся на спину, а Василий придавил ему вторым коленом руку и обозначил удар в горло.
– Все, – произнес он, поднимаясь.
Анатолий долго и подробно объяснял мальчикам, что удары в дзюдо не допускаются, а схватка не окончена, потому что такой прием не может быть засчитан. Белов помолчал, а потом резко оборвал «лектора»:
– Чушь! Схватка не окончена, согласен, но Красный честно ваза-ари[187] заработал. Положим, шидо он тоже честно заработал, но давайте: мухи – отдельно, котлеты – отдельно!
Ошарашенный таким напором молодой рефери безвольно развел руками и разрешил продолжать схватку. Но за следующие пять минут ничего кроме обоюдного како[188] противники провести не сумели. Анатолий был вынужден объявить Василия победителем.
Артем провел на татами резкий силовой бросок через бедро – коши-гурума, который был оценен как юко, после чего осторожничал, сбрасывая захваты противника, и тоже победил. Анатолий кивнул Саше и указал на противника:
– Прошу.
– Не стоит. Это не будет интересно ни мне, ни ему, – спокойно ответил Саша. – У меня все-таки второй дан, а он, как я понимаю – муданся[189]…
От этого слова Василий с Артемом, да и несколько питомцев Ощепкова прыснули, а тот, кого назначили противником Белова, рванулся к Александру:
– Ты выйди, выйди, тогда посмотрим, кто тут мудасик, а кто…
Вместо ответа снял Саша с себя оби и намотал его концы на руки. Затем несколько раз глубоко вдохнул и сосредоточился так, как учили его еще в той, другой жизни двое очень серьезных людей. Если бы эту подготовку видел Надмит, он, наверное, сказал бы, что «трижды рожденный овладел своим Ци и сжал его в острие иглы»…
Руки напряглись, пошли в стороны, а сквозь сжатые губы с шипением вырвался воздух: – Ф-ш-ш-ш-х…
Со звуком, подобным пистолетному выстрелу, плотный тканый пояс, на котором можно было запросто буксировать полуторку, распался на пополам.
В зале стало тихо. Очень тихо. Было слышно, как кто-то со свистом втянул в себя воздух, а одна из девушек-дзюдоисток тихонько вскрикнула:
– Ой, мамочки…
Светлана подбежала к Александру и прижалась к нему, гордая и пунцовая, не столько от упражнений, сколько от гордости. Всем своим видом девочка говорила: «Вот! Это мой Сашка!»
Белов улыбнулся ей, стряхнул с рук половинки оби и приобнял ее. Потом повернулся к борцам:
– Вопросы?
Собственно говоря, никаких вопросов не ожидалось, но…
– Товарищи, можно вас? – раздался хрипловатый голос. – На минуточку…
К ребятам подходили Ощепков и Спиридонов. Виктор Афанасьевич оглядел всю троицу и спросил:
– Кто тренирует?
– Сашка-Немец, – хором ответили Василий с Артемом, указывая на Александра.
Спиридонов кивнул и обратился к к Саше:
– А вас?
– Раньше, в Германии – отец и один из его товарищей, сейчас – бывший тибетский монах.
– Изучали дзю-дзюцу?
