Андрей смахнул со лба слипшиеся от пота волосы.
– Ты мне деньги вроде собрался вернуть, Дэн. Так приятно осознавать, что у меня есть порядочный и честный брат, на которого всегда можно положиться.
Самохин непонимающе смотрел на близнеца, затем его глаза расширились. Он разевал рот, тыкая пальцем за спину, и Андрей, чувствуя неладное, обернулся.
Надежда медленно выпрямлялась. С вытаращенными глазами и блестящим от льющейся потоком крови лицом она выглядела как зомби из жерла преисподней. Встав на колени, она поползла к дивану, открывая и закрывая рот, словно шкатулку – крышка открылась, крышка закрылась… Гвоздодер торчал из пробитого черепа, подрагивая при каждом движении беглой заключенной.
– Нет… Нет, нет, – не веря своим глазам, забормотал Дэн.
Из глотки Андрея вырвался клекот. Трясущимися руками он взялся за валяющийся на ковре кактус. Раздирая пальцы в кровь, он ткнул им в лицо Надежды. Она моргнула. Андрей навалился на нее. Вереща от боли и напряжения, он пытался запихнуть кактус в раззявленный рот Надежды. Неожиданно огромные руки женщины сомкнулись на шее молодого человека. Андрей захрипел, но тем не менее продолжал с усилием проталкивать кактус дальше, пока он, разорвав губы мычащей зэчки, не втиснулся ей глубоко в глотку. Она мотала головой, как отряхивающаяся от воды собака. Но хватка ее не слабела, и лицо Андрея стало лиловым.
– По… по… помоги, – прохрипел он.
Дэн лихорадочно оглядывал комнату. Его полубезумный взгляд остановился на рогах косули на деревянном медальоне, который им в свое время отдал отец Люды – они висели на стене чуть левее часов. Стараясь не думать о стреляющей болью ноге, Дэн пополз к ним. Когда ему удалось сорвать со стены рога, Андрей уже не звал на помощь, а еле слышно сипел, звук напоминал воздух, выходящий из пробитого футбольного мяча.
Закусив до крови губу, Дэн скатился на пол. Бедное колено задело ножку стола, и он взвыл, чуть не потеряв сознание – теперь помимо торчащего в ноге шомпола ему чудилось, что в его несчастное колено насосом закачивают серную кислоту. Превозмогая дикую боль, он пополз к копошащейся окровавленной массе.
Лицо Андрея было уже синюшного оттенка, его глаза с полопавшимися сосудами закатились.
Всхлипывая, Дэн вцепился в мокрые от крови волосы Надежды и, ухнув, из последних сил ударил, метя в горло. Изогнутый рог распорол шею, и Надежда задергалась в агонии. Наконец ее хватка ослабла, и Андрей откатился назад, кашляя и хрипя.
Дэн ударил снова, увеличивая рану на ее могучей шее. Лопнула артерия, и тугая струя крови забила фонтаном, тут же превратив лицо мужчины в алую маску. Его глаза полезли на лоб, когда он увидел, что Надежда, булькая и отхаркиваясь, пытается приподняться. Она взмахнула рукой, ударив Дэна в живот, и тот покачнулся, закашлявшись. Он не верил своим глазам. Господи, да когда же она умрет?! Ни одно живое существо не может двигаться после таких ран!!
«Она бессмертна?!»
– Сдохни, сука! – рыдая, вопил он. Он взялся за рукоятку гвоздодера, начав дергать его изо всех сил туда и обратно. Надежда пронзительно вскрикнула.
Андрей взял бутылку с черной жидкостью, которая упала во время схватки, и, взревев, обрушил ее на голову женщины, представлявшую собой к тому времени бесформенный комок слипшейся крови и волос. Бутылка разбилась только после третьего раза, и черная жижа залила искаженное в гримасе лицо женщины.
– Сдохни, сдохни… – хрипло, как мантру, повторял задыхающимся голосом Дэн. По его глазам бежали слезы. Он тыкал и тыкал рогами косули в развороченное горло Надежды и уже сквозь дыру видел краешек кактуса… пока на его плечо не легла рука брата.
– Все.
Дэн моргнул. Вытер руками воспаленное, пульсирующее лицо.
Надежда лежала неподвижно, развороченная голова женщины была залита черной смесью вперемешку с кровью. Ее глаза медленно тускнели.
Самохин без сил растянулся на полу.
Андрей плюхнулся на диван. Достав из кармана сигареты и зажигалку, закурил, после чего начал с невозмутимым видом вытаскивать из пальцев колючки от кактуса.
– У тебя йод есть, Дэн?
– Здесь?
– Конечно, здесь, дуралей.
– Здесь нет, – отозвался Дэн. Он смотрел на потолок. Даже он был забрызган кровью. – Дома есть.
– Понятно, – заключил Андрей, вытаскивая зубами застрявшую под ногтем последнюю колючку. Он сморщился и сунул палец в рот.
– Я, наверное, все-таки не сплю. Что тут было, Дэн? Только не втирай мне, что это долго объяснять.
– Она… сказала, что ты забрал… из ее дома эту говенную бутылку, – едва ворочая языком, произнес Дэн. Ему стоило неимоверных усилий приподняться
