сестра.
Комплимент был приятен, но куда больше заинтересовала сопровождавшая его информация.
– Что значит – «по сигналу пропуска»?
– Все мои охранки и маячки, что были с вас сняты, этим утром оказались в доме. Именно поэтому я уверился, что вас не стало. – Босс помрачнел, видимо, вспомнил, что сделал или чуть не сделал под действием этой новости, затем кашлянул и глухо произнес: – Как вдруг получил сигнал о вашем приходе на работу…
Далее развивать тему он не захотел, вернулся к прежнему вопросу:
– Так что стало причиной вашего преображения? Какой-то семейный или личный праздник?
– Нет.
– Мужчина? – продолжил любопытствовать.
– Да.
– Очередной стобалльный?
– Нет. Вы, – не стала я скрывать причин, чем ошеломила начальство.
– Кто? – прошептал он.
Отвечать не пришлось: карета остановилась, и наше уединение прервал мрачный Бывалый:
– Как хорошо, что вы приехали, молодой хозяин, и вашу… Питт с собой привезли. – Меня наградили тяжелым взором и с укором произнесли: – К вам тут паскудник приполз. Обгоревший чуток и явно пристукнутый. Вначале рьяно рвался в дом, потом – из него…
– Зачем?
– Спасать вот эту вот, – кивок на меня и ехидное: – Голосил точь-в-точь как вы менее часа назад.
– Не преувеличивай, – отмахнулся босс и попросил проводить нас к болотнику.
Сэдвальг Ретивый лежал в ванне со льдом, смотрел на меня, как на воскресшее чудо, а я на него – как на живой полутруп. Выражение «обгоревший чуток» не могло передать всего ужаса, который собой представлял лжемайор. Черный от сажи, с подпалинами на одежде и голове, он моргал красными глазами без ресниц и потирал облетающие чешуйками брови. Руки, шея и грудь, видимая сквозь прорехи одежды, были покрыты черными волдырями, а босые ступни ужасали глубокими кроваво-красными трещинами.
– Жива? – выдал он первое, когда меня увидел и очень удивился. – Как уцелела?
– Молча. – Альхар Эбенитович усадил меня на пуф в углу, сам стал рядом и потребовал: – Рассказывай, за кем ты в дом мисс Питт полез. Имя, возраст, пол.
– Не знаю, но тварь редкостная! – начал злиться болотник, однако был оборван коротким: «Дальше». – Я на след наткнулся случайно, когда полз в одном из тоннелей коллектора. А потом еще долго думал, где же я видел такие грибы. Тоненькие, едва заметные, нитевидные…
– Где ползли? – удивилась я.
– Вы не ослышались, – огрызнулся десятый внук сторожилы. – В коллекторе…
– Н-да, чего только не сделаешь, чтобы сбежать от жены, – хмыкнул Вайзер и поинтересовался: – Так и где вы видели такие же грибы?
– В камере хранения, а затем еще и в коридоре. В зачаточном состоянии грибницы, но сам факт ее появления говорит о многом.
– Но это же банк гномов! – возмутилась я невольно. – Откуда там плесень?
Босс улыбнулся.
– От кого-то сильного из водных… или болотных. Поэтому и время было выбрано за три минуты до зачистки, чтобы никто не видел, как быстро из-за наведенной сырости проросли грибы.
– Вот-вот, – охотно поддакнул Ретивый и с укором уставился на меня. – И если бы кое-кто не отбил мне весь… хвост хлыстом, я бы сразу почуял подвох. Но нет, найдя на улице близ банка такую же плесень, но свежую, я по ней без задней мысли пошел. Вначале – в Западный пригород, затем – в Южный, а после…
– В ловушку, – смекнул Вайзер.
– Вашу, – скрипнул зубами болотник.
– Немудрено, – кивнула я. – Особенно если головой думать не приучен и подвох чуешь только за… – покосилась на заинтересованно прислушивающееся начальство и устыдилась едва не прозвучавшей фразы: – хвостом. И кто, спрашивается, на дело идет без подкрепления?
– А он сам и не шел. Ипполита следовала сзади, – отмахнулся вампир и с улыбкой добавил: – Вот и сейчас. К слову, она стоит у двери.
– Где?! – Ретивый, что умудрялся кривиться от боли чуть не на каждом втором слове, ласточкой вылетел изо льда и метнулся к окну.
– Внизу, – ответил босс.
– Спасибо! – поблагодарил неудачливый следопыт и выскользнул на улицу, так и не узнав, что дверь находится под этим самым окном. В неведении, однако, находился недолго.
