без слов понял, о чём хочет спросить лидер девушек, и согласно кивнул. Лиза ласково провела рукой по непослушному ёжику волос парня и проговорила:
– Ромка, если ты хочешь, можешь пойти с нами в Сергиев Посад. Не знаю, как там обстановка, но это всё равно лучше, чем прозябать тут в одиночестве. К сожалению, в Сергиевом Посаде мы должны будем расстаться. Разве что Виктор может захотеть взять тебя с собой.
Ребёнок оценивающе посмотрел на взрослого дядю. Виктор, в свою очередь, тоже осматривал мальчишку. Пока что он не готов был брать на себя ответственность за жизнь едва знакомого ему пацанёнка, но ободряюще произнёс:
– Не волнуйся, в любом случае просто так я тебя не брошу. Если даже ты не пойдёшь со мной дальше, я найду тебе место, где тебя примут.
В соседнюю деревню Спасс-Торбеево Виктор решил всю группу не тащить. Девушки сильно устали, промокли насквозь, у некоторых ноги оказались натёрты мокрой обувью. Поэтому отводить Маргариту Буйнову к её родне пошёл только сам Виктор и показывающий им дорогу Ромка.
– Где ты оружие раздобыл? – поинтересовался Виктор у идущего впереди паренька.
– Это ещё батя мой, когда малым был, нашёл в лесу и отчистил. Настоящий фашистский «Парабеллум» времён той большой войны. Я этот пистолет обнаружил ещё давно в шкафу, даже стрельнул во дворе пару раз по бутылкам. Но соседи наябедничали, и батя всыпал мне ремнём и перепрятал оружие. Я, конечно, снова нашёл его припрятанным на чердаке, но не подал виду, что знаю место. А здорово я попал в того мужика! В ногу попал с первого раза! Я, если честно, в голову метился, но всё равно здорово, раз попал!
Они быстро дошли до Спасс-Торбеево. Маленький посёлок казался вымершим, лишь из печной трубы дальнего дома курился дымок. Виктор взошёл на крыльцо и постучался, держа ладонь на пистолетной рукояти.
– Кто там? – раздался из-за двери неуверенный женский голос.
– Тётя Валя, это я, Рита Буйнова! – обрадованно закричала девушка.
Дверь осторожно отворилась. На порог вышла грузная женщина лет сорока, за её спиной можно было разглядеть любопытные детские головы. Женщина настороженно посмотрела на Виктора с ружьём за спиной, потом на Маргариту.
– Тётя Валя, я вот решила… Как вы сами мне предлагали… В общем, можно будет у вас пожить? – растерявшись, едва нашла в себе силы договорить девушка.
– Ну, это когда я предлагала, когда войны ещё не было! – пошла на попятную тётка. – А сейчас, дорогая племянница, куда же я тебя дену? У меня самой вон шестеро детей по лавкам сидят, муж пропал два дня как, а скотину всю истребили сволочи летающие. Ты иди к отцу родному – вон его дом стоит третий справа!
После этих слов женщина захлопнула дверь прямо перед носом растерявшейся от такого отказа племянницы. Делать нечего, Виктор повёл всхлипывающую девушку по указанному адресу. Этот двор выглядел запущенным, обильно заросшим сорной травой. Ни тебе теплиц с овощами, ни традиционных грядок с картошкой. Виктор хотел постучаться, но заметил, что дверь в дом приоткрыта, и зашёл первым. В доме оказалось темно и грязно, вонь просто сбивала с ног. Сразу же по ударившим в нос запахам спирта, кислому запаху рвоты и густому запаху испражнений предположив, что его ждёт, Виктор пошёл в следующую комнату. Он не ошибся – на грязном диване спал пьянющий в доску неопрятный заросший мужик средних лет. На столе перед ним стояла недопитая бутылка дешёвой водки, на полу в засохших и ещё достаточно свежих вонючих лужах валялось ещё несколько пустых бутылок. В глазах вошедшей в комнату Риты читались брезгливость и ужас.
– Будить его будем? – поинтересовался Виктор у своей спутницы.
– Нет, не нужно. Виктор, я передумала. Возвращаемся к остальным.
На обратном пути Маргарита шла, не разбирая дороги и постоянно спотыкаясь. На её глазах стояли слёзы, хотя девушка и пыталась сдерживаться. Виктору даже пришлось взять её за руку, иначе спутница слишком сильно задерживала остальных. Маргарита молчала, говорил лишь трещавший без умолку идущий первым Ромка. Уже когда они подходили к Ромкиной деревне, девушка вдруг вырвала руку из ладони парня и резко остановилась.
– Пообещай мне, что не расскажешь остальным про… какой… что там…
Девушка не находила от волнения слов. Она глянула в глаза парню, застеснялась и закрыла мокрое лицо ладонями. Виктор подошёл ближе и очень осторожно, не зная, как интернатская девушка может отреагировать на ласку, обнял её и прижал к себе. Девчонка, всхлипнув, повисла у взрослого мужчины на шее и вжалась в его плечо. Тут словно прорвало плотину, ручьём хлынули давно накопившиеся слёзы. Виктор молчал и прижимал рыдающую Маргариту к себе, пока она не успокоилась.
– Я никому не скажу про твоего отца, – пообещал он ей. – Скажешь подругам, что тётка тебя не приняла или что она куда-то уехала в неизвестном направлении.
– Спасибо тебе, Виктор, за всё! Знаешь, с самого раннего детства мне не с кем было делиться своим горем. Только с мамой наверное… Когда была жива мама, всё было тёплым и спокойным. Но я маму почти не помню, лишь какие-то смутные образы. Она умерла, когда мне не было и трёх лет. А после этого мир стал холодным и жестоким. И сейчас я на минуту словно вернулась в раннее детство, когда ты знаешь, что есть тот, кто тебя поймёт, обнимет и успокоит.
