Крымская война. Соратники

Высоченный, заваленный внутрь борт вырастал над головами; капитан-лейтенант отметил, что люки пушечных портов закрыты, и лишь из верхнего ряда кое-где высовываются стволы. Видимо, вместе с мачтами превращенный в блокшив линкор лишился большей части артиллерии.

Наконец, на палубе зашевелились. Над планширем показалась голова фигура в турецкой феске, раздался окрик.

— Сизын адам! — отозвался Тюрморезов, немного знавший по-турецки.

Это означало «свой человек» - обычный для турок отзыв. Но, то ли подъесаул напутал со словами, то ли на этот случай имелся другой пароль, а только часовой насторожился.

— Ким дыр о? - встревожено крикнул он, сдергивая с плеча ружье.

Тут и языка знать не надо, подумал Белых, наводя на феску красную точку коллиматора. «Кто идет?» - а что еще может спросить часовой?

— Я панаджи деиль[19] - попытался исправить положение Ванька Калянджи, но кожух колеса «Баньши» уже ткнулся в борт.

-А пошел ты... - злобно буркнул капитан-лейтенант, нажал на спуск и заорал во весь голос: «Пошли!»

Бдительный турок повалился на палубу с продырявленной башкой, а в планширь уже впились кошки-тройчатки. Команда блокшива спала прямо на палубе, но до пушек не добежал ни один. Карел и Абрек с марсов расстреливали из винтовок с глушителями вскакивающих турок, а молчаливые тени одна за другой перемахивали через фальшборт и разбегались палубе - бебуты и бесшумки собирали кровавую дань. За ними вслед лезли два с половиной десятка «охотников» с «Алмаза» и «Адаманта», вызвавшиеся в абордажную партию.

И тут грохнуло. В глубине гавани вырос дымно-огненный столб, высветив в вечернем сумраке густой лес мачт на рейде. В ответ окрысились огнем карабины и «калаши» абордажников - больше не имело смысла сохранять тишину. Белых видел, как под аккомпанемент пальбы мимо блокшива, разворачиваясь в дугу, прошли минные катера первой атакующей волны. С левого фланга по-комариному звеня подвесниками, неслись поперек бухты две надувные моторки, и за каждой вырастал плотный белесый хвост дымовой завесы.

Со стороны моря прилетел звук далекого пушечного выстрела потом еще один, и еще. Над головой завыли снаряды - подошедший «Алмаз» начал пристрелку, отвлекая внимание англичан от катеров мичмана Красницкого.

Ожила рация:

- Снарк, Я Вомбат, все чисто, нашли.

Это старший лейтенант Маликов. Его четверка работала на корме, имея задачей захватить и заминировать крюйт-камеру.

- Змей, это Снарк, как у тебя?

_ Чисто, Снарк. Бармалеи заныкались под палубу, мы им подарочков накидали, чтоб не скучали.

- Хорошо, Змей, Вий, прикрывайте отход!

И, во весь голос:

- Все назад, на пароход! Сейчас эта халабуда рванет, шевелись, кому жить охота!

Казачки и матросы весело, с веселыми матерками посыпались назад, на палубу «Баньши». Последними с обреченной посудины спрыгнули четверо спецназовцев. Маликов-Вомбат - огромный, под два метра ростом, глаза белые, бешеные, - подошел к командиру, протянул коробочку дистанционного взрывателя.

Захлопали по воде колеса, между бортами возникла и стала расти полоса мутно-пенной воды. Белых поглядел вверх - по вантам ловко карабкались трое адамантовцев; за спиной у одного болтался на брезентовом ремне ПКМ с пристегнутой патронной коробкой. Что ж, мы продолжаем КВН, усмехнулся капитан-лейтенант и надавил кнопку, посылая сигнал разиозапалу.

II

Бухта Варны.