для Андрея - как человека не морского, гостя и вообще, пришельца из будущего, незнакомого со строгими флотскими традициями.
Андрею не хотелось снова оказываться в числе опоздавших и ловить на себе снисходительные взгляды - мол, что ожидать от сухопутной крысы? Но он, все же, позволил себе задержаться на несколько секунд и полюбоваться видом кораблей, идущих в походном строю.
«Владимир» возглавлял колонну. Вторым мателотом шел «Крым», за ним - «Громоносец». На правом крамболе у него резал черноморскую волну «Морской бык», имея в кильватере «Бессарабию» и «Вобан». За «французом» пристроился «Херсонес»; замыкала колонну «Одесса».
- Пойдемте, Андрей Геннадьич! - донеслось от трапа. - Буфетчик к обеду открыл превосходную мадеру, зазеваетесь - на вашу долю не хватит, будете пить бессарабскую кислятину!
Да, подумал Андрей, время марочных крымских вин еще не пришло. Граф Воронцов не так давно начал разводить в своих имениях Алупка, Массандра, Ай-Даниль и Гурзуф отборные сорта винограда и слава его погребов не успела еще прогреметь по всему миру. А вот рислинг с виноградников Шабо, возделываемых потомками швейцарцев и французов, приглашенных в Бессарабию Екатериной, имеется в избытке. Хотя до крымских сортов ему ох, как далеко...
Он еще раз окинул взглядом кильватерную колонну и поспешил в кают-компанию.
III
С тех пор, как англичанин Чарльз Берд в 1815-м прокатил царицу по Финскому заливу на пароходике, а потом взялся строить суда на механической тяге, прошло около сорока лет. На больших реках - Волге, Каме, Дону, Днепре, - возникли первые ростки пароходного сообщения. По Волге вовсю ходили кабестаны и забежки[13], а в 1821-м году пароходик «Пчелка», перетащенный через днепровские пороги, пришел и в херсонский порт. В Николаеве, на казенной верфи помаленьку осваивали пароходное дело: буксиры и каботажные пароходики бороздили днестровский лиман, Черное и Азовское моря. Машины и котлы «сундучного», берегового типа, а потом и галерейные, с дымогарными трубами, везли издалека, с Ижорского казенного завода, с завода Берда в Санкт-Петербурге, из-за границы. В Николаеве своих машин не производили, зато могли отремонтировать любой агрегат, хоть российского, хоть иностранного производства.
Распоряжением князя Меньшикова от Днепра, до Аккермана, по всему Азовскому морю и побережью Кавказа срочно собирали малые пароходы, способные к каботажному плаванию. Забирали в казну частные суда - например, шестидесятитонный «Ростов», до войны совершавший рейсы с пассажирами от Таганрога до Ростова, и сорокашеститонный железный «Луба», занимавшийся буксировкой судов между Одессой и Херсоном. В Севастополе и Николаеве два десятка подходящих посудин спешно переделывали в «минные тараны»: набивали носовые отсеки пустыми бочками, бревнами, блиндировали котел и машину мешками с песком, сооружали импровизированную защиту мостиков - все для того, чтобы судно успело под градом пуль и ядер подвести под днище вражеского корабля клепаный цилиндр шестовой мины. На обратный «рейс» надежды было мало, а потому экипажи «минных таранов» набирались из добровольцев - «охотников», как их здесь называли.
Вооружение для этих пароходиков, шестовые и буксируемые мины, только предстояло изготовить, для чего мичман Красницкий вез с собой кое- какие приспособления, материалы, сварочный аппарат и около трехсот пудов тротила - начинку шести гальваноударных мин, вытраленных и разоруженных такой дорогой ценой. К взрывчатке прилагались провода, сухие батареи и хитроумные гальванические устройства для взрывателей. Ими должен занимался старшина-электрик с «Адаманта», командированный в Николаев вместе с мичманом.
Кроме «минных таранов» предполагалось использовать и катера. Федя сгоряча предложил соорудить для них из листовой меди и обрезков труб аппараты для метательных мин, вроде тех, что с 80-х годов XIX-го века ставили на катера и миноноски, а позже в Порт-Артуре переделывали в минометы. Проект, увы, отвергли - за оставшиеся полторы-две недели ни изготовить, ни довести до ума эти конструкции не представлялось возможным. Мичману- рационализатору было велено не умничать и приберечь идеи «на потом», а пока изучить все, что нашлось в «запоминающих машинах» потомков по первым опытам в области минного дела. А нашлось немало - Велесов, как кроликов из цилиндра, извлек на свет божий и воспоминания адмирала Макарова о применении минных катеров в Балканской кампании, и статьи о использовании минного оружия в войне Севера и Юга, и чертежи шестовых и буксируемых мин. Позже дойдет и и до метательных, утешил юношу Краснопольский, а там, даст Бог, и до самодвижущихся.
