сил, но этого не всегда достаточно. И в наших – в твоих, Ира! – силах подарить умирающим мгновения, которые позволят им выжить. И ты должна понять…
– Ладно. – Ира, не в силах дальше выдерживать умоляющий взгляд матери и продолжать начатый еще в лаборатории разговор, а также понимая, что на каждый ее аргумент у Валерия Степановича найдется встречный довод, резко поднялась с табуретки. – Давайте так. Вы – разрабатываете план. Что, когда и каким образом нужно для внедрения. Я – довожу технологию. Я помню, что ставила опыты на принадлежащем институту оборудовании, да, – она вызывающе взглянула на декана, – так что согласна даже на всего лишь треть доходов. Вы же не бесплатно собираетесь реализовывать это счастье для всех «на грани», верно? А теперь уходите. Уже очень поздно, а матери завтра чуть свет на работу. Спокойной ночи.
Закрывая за собой дверь в свою комнату, Ира услышала за спиной горестный материнский голос:
– И когда она успела вырасти таким циником?..
Чем ей так не нравится вроде бы вполне благородный план Валерия Степаныча, Ира и сама не понимала. Соглашаясь со всеми правильными словами декана, она ощущала отчетливое внутреннее сопротивление, но не могла его вербализовать даже для себя самой. К тому же тот единственный магнит, на основе которого срабатывала передача времени, достать в чистом виде в необходимом для экспериментов количестве оказалось сопряжено с такими сложностями, что без поддержки декана все Ирины опыты завершились бы в первую же неделю. Потому Ира затягивала создание прототипа как могла, отговариваясь то неустойчивостью эффекта, то неподходящими химическими свойствами имеющихся под рукой образцов.
Валерий Степанович заходил в лабораторию поначалу ежедневно, потом стал появляться с интервалом в день-два, а потом и вовсе почти перестал баловать Иру вниманием. Но незадолго до конца июля, когда отшумели вступительные в Политех и весь ученый народ начал разбегаться по отпускам, декан снова посетил лабораторию.
– Ирина, – ласково, но очень твердо заговорил он, – министерство не утвердило на следующий год бюджет на эту лабораторию. И нам совершенно нечего предъявить в подтверждение того, что ее существование имеет цель и смысл. Ведь мы ее даже как учебную не используем, не говоря уже об официальной научной деятельности. Так что выбор у нас теперь невелик – либо до конца лета у тебя появляются результаты, которые можно было бы показать потенциальным инвесторам – и я возьму на себя ответственность за сохранение лабы, либо помещение мне придется отдать другой кафедре, а все оборудование разобрать или даже уничтожить. – К концу тирады в голосе декана зазвучали отчетливые грустные нотки. – И окажется, что все усилия Николая Петровича и твои были напрасны.
Ира раздраженно дернула плечом и выпалила:
– Не окажется. Послезавтра я жду новую партию магнетиков, там все должно быть точно, помните? Так что готовьтесь к очередным испытаниям, накопите побольше времени на отдачу, – не удержалась она от легкой шпильки. Но могла бы и сообразить, что Валерию Степановичу палец в рот не клади:
– Разумеется, я прекрасно помню, что невольно задолжал тебе почти пять часов, вот только случая вернуть пока не представилось. Надеюсь, послезавтра мы это наконец исправим.
Улыбнувшись, он отечески потрепал Иру по плечу и покинул подвал. Она же вновь засела за расчеты. Тянуть дальше и правда не имело смысла. К тому же без ее дополнительного приработка в баре, который Ире пришлось бросить ради плотных лабораторных занятий, материально им с матерью приходилось весьма туго, и копеечная стипендия совершенно не спасала ситуацию.
– М-да, инвестиции бы нам с мамой тоже не помешали, – пробормотала Ира, доставая из пакета заветрившиеся бутерброды с сыром – весь свой обед. – Все равно не могу понять, в чем подвох может быть, так что хватит дурить, пора и делом заняться.
Пятничный опыт прошел без сучка без задоринки. За два летних месяца Ира откалибровала аппарат до степени, позволявшей отмерять вещество и задавать уровень напряжения для точности передачи времени вплоть до десятой доли секунды.
После двенадцатого сеанса проверки минутница Валерия Степановича опустела почти до конца, а Ирина пополнилась ровно на то количество времени, что улетело от нее в достопамятный день случайного открытия.
«Новая уникальная модель минутницы – поделись своим временем с близкими! Только у нас, только в сентябре!»
Ира скептически разглядывала наброски рекламных материалов на столе у декана, пока тот вещал ей об открывающихся лучезарных перспективах.
– Валерий Степанович, а как вы при этом намерены объяснять будущим клиентам, что им для передачи запаса времени придется являться к нам в лабораторию? Ведь по сути дела все это туфта – про минутницы новой модели. Модель та же самая, только излучение необходимо…
– Нет, Ирочка, совсем не та же самая, – нахмурился декан. – Надеюсь, ты не считаешь меня мошенником? Вот эта кнопка, заметь – совершенно новая, отправляет сигнал на антенну, включающую излучатель…
– …в лаборатории? Какая антенна? Подвал же экранирован!
– Да нет же, – с уже заметным раздражением фыркнул декан.
Оказалось, что за неделю, пока Ира расслаблялась в деревне после трехмесячного лабораторного марафона, Валерий Степанович развернул в институте бурную деятельность. На крыше Политеха установили антенну – и теперь будущие владельцы минутниц нового типа могли, нажав на кнопку, это
