Логово снов

– И бросить тебя в пучине такой беды? Ага, сейчас. Я тебе нужен. Больше, чем ты сам думаешь. Стой тут.

Сэм рысцой устремился к себе в комнату, там загрохотали ящики, и через мгновение он вернулся в сопровождении крайне модного и вполне современного галстука в серую полоску.

– Вот, возьмешь мой.

Джерико с сомнением обозрел предлагаемое.

– И где ты это украл?

– Отлично, – сказал Сэм, убирая галстук подальше от его рук. – Надевай эту дедушкину радость и вперед. Мне-то какое дело.

– Погоди, – Джерико выхватил у него серо-полосатое чудо. – Спасибо.

– Ах, не за что. Так, а кто же у нас счастливая незнакомка? – полюбопытствовал Сэм, волнообразно поигрывая бровями.

Когда его проигнорировали, он цапнул со стола одного из солдатиков времен Гражданской войны.

– О, Джерико, – заговорила тонким голосом фигурка. – Скорей обними меня, большой мальчик, ах ты, самец!

– Поставь генерала Мида назад, в Геттисберг. Ты можешь изменить ход войны. И это всего лишь свидание.

– С девушками это никогда не бывает «всего лишь свиданием». Первый урок, Фредди. Заруби его себе на носу, – тоном знатока возвестил Сэм.

– Как всегда, я тебе безмерно признателен за мудрый совет, – сказал Джерико, приканчивая узел.

Сэм одобрительно кивнул.

– Вот теперь ты совершенно мил, Фредди. Иди и не делай ничего такого, чего не сделал бы я, – и, ухмыляясь от уха до уха, он рухнул в Уиллово кресло.

– То есть не веди себя как приличный человек? – поинтересовался Джерико, снимая с коридорной вешалки шляпу и шарф.

– Кто только что снабдил тебя приличным галстуком?

– Вон из кресла.

– И тебе приятного вечера! – прокричал Сэм в закрывшуюся дверь.

– Прошу прощения за маму и папу и за все эти вопросы, которыми они тебя засыпали, – сказала Мэйбл, когда они с Джерико уже сидели в киевском кожаном купе на двоих. – Они, конечно, радикалы, но в отношении моих ухажеров – форменные республиканцы.

– Все в порядке, – отвечал Джерико, глядя, как пары, по возрасту годящиеся им двоим в дедушки и бабушки, скользят по истертым паркетам под тепловатые потуги второсортного оркестра.

Все это совсем не походило на шикарные ночные клубы, по которым каждый вечер шлялись Эви и Сэм. Оставалось только надеяться, что Мэйбл его выбор не совсем уж разочаровал.

– Милое местечко, – сказала Мэйбл, которая вообще была молодец.

– М-м-м, – промычал Джерико с полным ртом клейкого теста.

– Так славно, что у них тут и танцевать можно.

– Да. Танцевать… это да, – сказал Джерико, чувствуя себя конской задницей.

К тому же Сэмов галстук пытался его задушить.

Мэйбл тянула свой пряный чай; в животе у нее бурчало – это она нервничала, пытаясь придумать какое-нибудь начало для беседы, способное исправить вечер, и чем скорее, тем лучше.

– О, а я знаю одну забавную игру! – сказала она наконец. – Если бы ты был из пророков, какими силами ты бы хотел обладать?

– Я не пророк, – резонно возразил Джерико.

– Ну, так и я тоже нет. На то она и игра.

– Я не силен в такого рода играх. – Он откусил еще блина.

Я заметила, подумала про себя Мэйбл и в двадцатый раз помешала ложечкой чай.

– Ладно. А какие бы силы были у тебя? – нашелся Джерико.

– О. Да какие угодно, я думаю. Не быть такой жутко обычной – уже подарок. – Мэйбл расхохоталась и подождала, пока Джерико примется ее разуверять: ну что ты, не глупи, уж кто-кто, а ты-то не обычная! Ты самая что ни на есть необычная – таких, как ты, вообще больше нет!

– Нет такого понятия, как жуткая обычность. Если что-то жуткое, оно уже по определению необычное. Прямо до жути.

– Ну его, – проворчала Мэйбл. – Давай сменим тему.

– Я же тебе говорил, я в таких играх не силен, – сказал Джерико. – К тому же чем больше я читаю о пророках, тем больше прихожу к заключению, что это проклятие не в меньшей степени, чем дар.

– Что ты хочешь сказать?

– Пророки говорят миру правду. Но люди очень редко на самом деле хотят правды. Мы требуем ее, как раз когда больше всего хотим, чтобы нам