Глава 39. ТЕМНИЦА
Майра остановилась над вентиляционной решеткой и попыталась всмотреться во тьму внизу. Наконец расслышала шорох тел, потянула носом воздух и сморщилась: в ноздри ударил запах безнадеги и смерти. Тогда же она поняла, что не ошиблась каналом: остановилась ровно над камерой, в которой когда–то держали ее саму. В тюрьме царила непроглядная темень, а значит, патрульных поблизости не было — эти всегда ходят с фонариками.
Сердце бухало в груди, когда Майра открывала люк в решетке и спускалась в отверстие прямо на клетку. Прутья с легкостью выдержали ее вес. Майра спустилась на пол и присела. Ключи в кармане приглушенно звякнули. Майра замерла и прислушалась, но ничего, кроме шороха в клетках, не услышала. Впрочем, предосторожности были излишни: ни один узник не станет звать патрульных. Майра запустила руку в карман и нащупала ключи. Рикард не подвел — стащил из отцовского кабинета и принес в потайную комнату дубликаты.
Друзья, конечно, предлагали пойти вместе с ней, но Майра отказалась: в одиночку она передвигалась по трубам куда быстрее, к тому же куча народу привлекла бы нежелательное внимание. И потом, если ее, не приведи Оракул, схватят, то остальные спасутся. То, что она наконец оказалась внутри тюрьмы, утешало, но слабо. Майра кралась вдоль клеток, и путь ей освещало лишь слабое зеленоватое мерцание из–под рукава платья. Проходя мимо каждой клетки, Майра шепотом звала:
— Джона…
Оставалось молиться, чтобы отец нашел в себе силы откликнуться.
— Умоляю! — позвал вдруг один заключенный. — Вытащи меня, к черту, отсюда! Не оставляй гнить!
— Я вернусь, обещаю… если будет время, — шепнула в ответ Майра.
Она разрывалась на части, но в то же время не могла позволить себе вот так взять и начать освобождать узников. Во взгляде бедолаги сквозило отчаяние, но он, похоже, вошел в ее положение и пропустил Майру, не поднимая шума.
Майра тем временем приближалась к концу ряда. Заглянула в очередную клетку.
— Джона…
Узник у дальней стены пошевелился, и… внезапно их стало двое.
— Смотри, это же сестра Возиуса, — прохрипел один.
— Майра, — шепнул второй.
— Стелла? Джинджер?
Майра подняла правую руку и в свете Маяка увидела дочерей Бишопа: все в синяках, в пятнах крови, отощавшие… Ее передернуло от злости на патрульных, но удивляться она не стала — вспомнила, как ее саму держали в клетке.
— Клянусь Оракулом, я вытащу вас отсюда, — прошептала она и принялась подбирать ключ.
Наконец один подошел. Повозившись с замком, Майра открыла скрипучую дверцу, и девочки на неверных ногах выбрались из клетки.
— Камера моего отца… знаете, где она? — спросила Майра.
Близняшки кивнули, встревоженно переглянувшись.
— Иди за нами, сюда, — позвала Джинджер.
Сестры указали на самую дальнюю клетку и жестами дали понять, что дальше не пойдут. Майра прокралась в конец ряда и, прижавшись к прутьям, позвала:
— Папа… ты здесь?
Она затаила дыхание. Ответа не было. Потом вдруг слабый голос произнес:
— Майра… Как ты здесь оказалась?
— Папа! Я пришла вызволить тебя отсюда.
Подобрав ключ и отперев клетку, Майра распахнула
дверцу и устремилась к отцу. Тот сидел согнувшись в дальнем углу. В свете Маяка Майра разглядела лицо Джоны и ахнула: казалось, оно целиком состоит из синяков, ушибов и ссадин. Нос сломан. Выбито несколько зубов. Зато отец был жив, и это для Майры было самое главное. Однако стоило присесть рядом с Джоной, и сердце Майры ушло в пятки: ноги и руки отца были прикованы к решетке.
Одного взгляда на цепи хватило, чтобы понять: ключи из связки не подойдут к ним, они слишком большие.
— Тебя приковали! А у меня нет ключа от цепей! — заплакала Майра от злости и досады.
Отец открыл заплывшие глаза:
