девушке. — Ух, горячая какая! Приходи на мою службу, милая, я покажу тебе небо в алмазах!
Девушка кокетливо засмеялась, активнее закачала бедрами, удаляясь.
— Ты подметки прямо на ходу режешь, — восхитился Егор.
— Ну а что ты хотел, Феникс, — Язва подпрыгнул и взгромоздился рядом с мистирианином на трубе ограждения. — С человечками общаться надо, а не как ваши крикуны, только пугать или нагонять скуку. Религия, батенька, это шоу-бизнес.
— Ой, вот только не начинай!
— А чего начинать-то? Вон, далеко за примером ходить не буду — что вы у амонариев устроили на открытии храма? Правильно, хороший скандал. Человечки это любят, у них от этого слюна вырабатывается. За сей гешефт поимели вы с них пару десятков новых сподвижников. Не абы что, но на хлебушек намазать можно.
— Ты тут, смотрю, тоже много накосил, — Волков кивнул в сторону нескольких юношей и девушек, которые, перешептываясь, смотрели на Язву жадными, блестящими глазами, ожидая продолжения проповеди.
— Дурень ты, Феникс, — без обиняков выдал тифонит, попыхивая сигариллой. — Пока вы бабулек окучиваете, да по «зомбоящику» проповеди домохозяйкам читаете, мы хватаем самое ценное — детей. За ними будущее, за ними. Даже если они у нас не задержатся надолго, даже если уйдут через неделю, те мысли, которые мы зароним в них, рано или поздно принесут свои плоды. И что тогда? Тогда пойдете вы с вашими догмами и иконами куда подальше. А знаешь, почему они к нам тянутся?
Волков безразлично пожал плечами.
— Потому что чувствуют — мы с ними на одном языке говорим. Мы даем им то, чего они хотят. Мы им не врем, как ваши церковники и шаманы. Вот у вас свечи в храме продают?
— Свечи бесплатные.
— Ой, не жужжи мне! Обзываете это пожертвованием, а все один хрен. И человечек знает, что вы его обманываете. Знает, но делает вид, что так и надо. Но в глубине, — Язва ткнул себя пальцем в грудь. — В глубине человечек начинает презирать себя и вас за то, что вы его развели как лоха.
— А у вас не так?
— Не так, — убежденно ответил тифонит. — У нас все честно — вот свечи, а вот цены на них. Человечек пришел, увидел ценник. Не стесняясь, с гордостью, достал свой лопатник и отслюнявил столько, сколько посчитал нужным. Понимаешь разницу? В голове человечков нашего времени хорошо срабатывает схема, что если за деньги ему что-то дают, значит, он это купил, а значит, смог себе позволить. И потому никакого диссонанса. Эпоха меняется, Феникс, вы уже не чувствуете толпу. Ваши священники пытаются мелькать то на ток-шоу, то в сериалах. Но при этом, не желают понимать тенденций шоу- бизнеса, остаются унылыми и никому непонятными. Человечки хотят праздника, чтобы бабахало и грохотало. Чтобы не думать, а лишь смотреть, раскрыв рты. Они готовы платить за то, чтобы праздник длился как можно дольше. И мы им это предоставляем. В полном объеме.
— Вы всех называете человечками? — перевел ход беседы Егор.
— А как их еще называть? — удивился Язва. — Чтобы из человечка стать человеком нужно над собой работать, развиваться. Мы им показываем путь, а дальше они сами. Хотят платить, называться человечками и пребывать в вечном карнавале — нам не жалко. Хотят учиться, самосовершенствоваться, подниматься над быдлом и становиться настоящими тифонитами — мы только этого и ждали. Нам угодны все, Феникс. И даже ты.
— Все, завязывай мне мозг выедать, — отмахнулся от усевшегося на любимого конька Язвы Егор. — Я к тебе по делу…
— Гражданин проповедник, вернитесь, пожалуйста, в обозначенный круг, — раздалось вдруг рядом.
Рядом с религерами, постукивая антенной рации по своей толстой шее, стоял тучный полицейский с профессионально-скучающим лицом. Невысокий чин, потертая форма, выпирающее вперед пузо. Из-за плеча выглядывает еще один, совсем молодой, с чистыми погонами и пока еще худой.
— Здравствуйте, патрульный, — неожиданно вежливо и вкрадчиво произнес Язва. — Сегодня снова ваша смена?
Но от внимания Волкова не ускользнуло, какой взгляд бросил тифонит на внимательно наблюдающих за происходящим подростков, как в глазах поборника анархической веры блеснул озорной огонек.
Не к добру.
— Гражданин проповедник, — заученно повторил полицейский. — Вы покинули специально указанную зону и мне придется оштрафовать вас.
— Что ж, видимо мои прошлые дары в вашу мошну оказались недостаточно долгосрочными, — тифонит делано нахмурился, чуть отступил назад. — Но, право, я не занимался просветительской деятельностью вне круга. Я лишь общался с товарищем.
Он широким жестом указал на Егора. Тот был хмур — меньше всего ему сейчас было нужно светиться таким образом.
— Все платят и ты плати, клоун, — вырвалось у молодого полицейского. Старший лишь шикнул.
— Ах, вот оно как, — повысил голос Язва, что его стали слышать и сочувствующие. — Что ж, какие могут быть ограничения для поистине свободного человека?
Он быстро наклонился к Волкову и жарко затараторил:
— Смотри и учись, как нужно привлекать публику.
