воздушными цунами — это бушевали стихии противников. Энергетический тайфун потащил меня в сторону. Я цеплялась за плитку, упиралась ногами, сопротивлялась как могла. Где медальон?! Зашарила по полу — уже вслепую, ничего не видя, — но не могла найти его. Каменные плитки подо мной стали нагреваться.
И сквозь треск, рокот, шипение, сквозь рев демонов и звон стекла я слышала один звук. Сначала едва различимый, он быстро набирал силу, оглушал, заполнял все вокруг…
Он лился сверху, гудение — глубокое, низкое, странное, от которого дрожали поджилки и сердце замирало в груди.
Я знала, что это такое.
Схватка иерархов высвободила неимоверное количество энергии, она била от них искрами, сполохами, молниями.
Напитываясь ею, над беседкой стремительно рос Портал.
Забыв обо всем на свете, я уставилась в беззвездное небо иного мира. Нет, там были звезды. Только… черные. У меня включилось другое зрение. Звезды чернее черного! Цвета чернильного, беспросветного мрака, вечно длящейся, безнадежной ночи, цвета отчаяния и беспомощности, ненависти и боли.
И затем из мрака посыпались демоны. Призрачные силуэты выскакивали и разлетались по двору Института, взмывали в наше небо, внезапно посеревшее. Демоны вспыхивали, как звезды, и исчезали, а на их месте появлялись новые.
Накал страстей в беседке уменьшался — я почувствовала, что Алый слабеет все быстрее. Он рычал, наседая на Эфиальта, но вот у него посерели ладони… локти… плечи… Держись, Алый! Еще немного! Сейчас, сейчас…
Другое зрение! Как оно включается? Если я увидела то небо и те звезды, я могу увидеть и печать. Взглядом я обшарила мешанину алых и серых сполохов, пытаясь проникнуть сквозь все это — сквозь стихию, сквозь влетающих в наш мир демонов, сквозь свое отчаяние и боль, и страх… вот он!
Теплое желтое сияние пробилось к сердцу. Скорее чувствуя кожей, чем видя его, я протянула руку к пульсирующему сердцу звезды, золотому медальону. Проползла вперед еще немного…
И столкнулась с Наташей.
Мы стукнулись лбами и вскрикнули, одновременно схватившись за головы. И тут же вцепились в цепочку медальона.
— Пусти!!!
— А тебе зачем?!
Наташа была всклокочена, одна щека поцарапана, другая обожжена. Воротничок сбился, открывая синяки на шее. И такие же были на запястье держащей цепочку руки.
— Да! — выкрикнула Наташа мне в лицо. — Я люблю его! Но главное, что он любит меня! Он мой повелитель! Я не позволю тебе остановить моего короля! Я стану королевой, а не ты! Он обещал мне!
— Ты хочешь, чтобы тебя били плетью, душили и унижали?!
— Да! Он мой повелитель! Отдай печать!
— Дура! — не сдержалась я. — Он использует тебя!
— Это тебя он использует, а на мне женится. Я буду женой короля, королевой демонов!
Наташа выпустила цепочку и, торжествующе вскрикнув, накрыла медальон двумя ладонями, прежде чем я успела выхватить его.
— Ты не заберешь его! Он мой! Мне нужен король!!!
Хохоча, она запрокинула голову, а я в ужасе уставилась на ее руки, покрывающиеся черной коркой. Они обугливались, но Наташа не замечала! Я рванулась вперед и плечом повалила ее набок. Упав, секретарша застыла в скрюченной позе, с вытянутыми руками, спаянными и обугленными кистями. Безумный хохот сорвался в протяжный всхлип — и она зарыдала от ужаса, увидев, что сделала с ней печать.
Я схватила медальон.
На запястье мне опустилась нога в туфле и прижала руку к полу.
Надо мной стоял принц Шандар, глаза его сверкали стальным блеском.
— Не стоит, — прохрипел он голосом демона.
Где Алый? Я бросила взгляд в одну сторону, в другую… Буря стихий рассеивалась, ветер сдувал порхающие в воздухе огоньки пламени. Где мой Алый?!
— Встань, — велел Эфиальт. — Медленно, не дергайся… твой защитничек рассеялся. Теперь я накажу тебя. Серьезно, по-настоящему накажу. За то, что обманула меня, за то, что за моей спиной нашла другого… — Голос демона сорвался. — Ты меня предала! Я буду бить, пока ты не потеряешь сознание, а потом… — Нагнувшись, он обхватил мое запястье и начал сдавливать. Я терпела… терпела и не отпускала… но пальцы разжались сами собой. Медальон остался лежать в центре мозаичной звезды Соломона. Портал продолжал работать, впуская в наш мир демонов.
Охотники, Кривин и блондинки, так и не сумевшие встать во время бури, стонали и слабо шевелились у стен.
