радостно. В таких местах силы много, живое и мертвое сплетаются в единое. Я встала на колени, отвела осторожно прелые листья и траву, освобождая сырую землю, положила ладони. Зашептала заговор, испрашивая позволения на ворожбу. Уверила лес, что лишь на благо мои деяния, ни зла, ни лихачества не мыслю. Лишь ответы ищу.
Лес чуть кивнул кроной осины, уронил мне на подол сухой лист. «Ищи, ведьма, ищи… – проухал филином. – Без ответа совсем сгинем…»
И потек ток силы мне в ладони. Я торопливо очертила охранный круг, села в центре, достала прядку волос, что дернула с головы кочевницы. Из мешка достала красную свечу, зажгла, приговаривая. Бледный огонек осветил мои ладони и затрещал недовольно, заворчал, когда я поднесла к пламени волосинки.
– Покажи того, кто силу забрал! – повелела я огню, плюнула на пальцы и резко затушила фитилек. Отдернула ладонь. Тут главное увидеть успеть, потому как огонь изменчив и игрив, любит куражиться. От свечи взвился тонкой струйкой дым – белесый, легкий, закрутился, рисуя мне образ. Вот свернулся в силуэт вставшего на задние лапы зверя, вот перетек в человеческую фигуру, являя мне виновника… Резкий порыв ветра налетел из ниоткуда, согнул осину за моей спиной и без следа развеял призрачный дымок. Я вскочила, уронив свечу и озираясь рассерженно. Лес затих испуганно, словно затаился, даже филин ночной утих вдалеке, и водица в озерах плескаться перестала – почуяли гостя незваного да нежеланного.
Я оглянулась – никого. И тут же от теплого дыхания шевельнулись волосы на затылке. Ущипнула себя за ладонь: неужто уснула да не заметила?
– Ты не спишь, Шаисса, – негромко рассмеялся за спиной Шайтас, и я замерла, уставилась взглядом в можжевеловый куст.
– Дверь открыта! – догадалась я и помрачнела. – Значит, нашел выход, демон! Ничего, утром твоя сила пропадет, а я дверцу поищу и закрою!
Он расхохотался. А я поежилась. Что-то не нравилось мне веселое настроение Шайтаса.
– Дверей здесь столько, что век закрывать будешь! – с насмешкой протянул он. Я покосилась на свой охранный круг, порадовавшись, что не забыла о предосторожности. Демон хмыкнул, и тут же легли мне на талию теплые руки, обняли. Я зажмурилась, пытаясь не завопить.
– Все еще не поняла, ведьма? – шепнул он мне на ухо. – Тебе меня не победить. Сила твоя против меня – огонь свечи. Задую и не замечу.
– Мог бы задуть – сделал бы! – рассердилась я, пытаясь вывернуться из сильных рук. Но тело словно слабостью налилось, да так, что и пошевелиться сил нет.
– Зачем же мне это делать? – весело удивился он. Тронул губами мой висок. – Мне твоя ворожба еще пригодится. Когда придешь ко мне. – Я отвечать не стала, сожалея, что не разулась. Силу земли я сквозь обувку плохо чувствовала. Мрак укутал нас покрывалом, закрывая от всего мира темным пологом. – Жду тебя, ведьма, жду, – зашептал демон мне на ухо. – Каждую минуту. Покои для тебя приготовил, вместо крыши – звезды светить будут, вместо стен – чащоба лесная. Постель мхом и цветами выстлал, мягче облака она и нежнее лепестка кувшинки. Хочешь увидеть, Шаисса?
– Нет, – с трудом тряхнула я головой, пытаясь сбросить морок. Тьма обнимала, и руки демона казались самой надежной защитой в этом мраке. – Лучше ответь, кто силу из земли и людей забирает?
– А чем заплатишь за ответы? – усмехнулся он. – Я много не стребую, ведьма.
Я задумалась. Заманчиво…
– Соглашайся… – теплая ладонь прошлась по моему телу, обрисовывая контур.
– И чего же ты хочешь?
– Хочу узнать, так ли мягки твои губы, как кажутся, – прошептал Шайтас. – Поцелуй твой хочу, ведьма…
– Нет! – Я отшатнулась. Злость силы придала морок развеять, и я свистнула, призывая Теньку. Хлесса выскочила из кустов и зарычала, оскалив ряд острых клыков.
– Неужто своей шавкой напугать решила? – Демон снова рассмеялся и отступил в сторону. И в тот же миг поползли со всех сторон змеи – серые, извивающиеся, с черной полосой вдоль чешуйчатого тела и желтыми, сверкающими во тьме глазами. Они спускались по стволам деревьев, свешивались с ветвей, поднимали узкие головы из травы и покачивались на камнях. Их было столько, что чудилось – земля шевелится. Тенька рычала, а потом взвизгнула от боли и заскулила, словно и правда дворовая псина. Я бросилась к ней. Хлесса поджимала лапу, но все еще пыталась отогнать от нас ползучее войско.
– Я могу и разозлиться, Шаисса! – Порыв ветра швырнул мне в лицо горсть сухих листьев. – Сама знаешь. Приходи по-хорошему, не противься… Ты уже моя.
– До цветения папоротника я свободна, – сквозь зубы процедила я и откинула ногой гадюку. Но ее место тут же заняли еще три и принялись сплетаться и вырастать ввысь, в жуткого трехглавого змеиного гада. И это чудище шипело, покачивалось и обрастало новыми телами, блестели на жалах капли яда и мелькали раздвоенные языки, все больше и больше, уже и не сосчитать! Тенька заскулила и прижалась к моей ноге. Ох, я разозлилась! Скинула ботинки, встала ногами на сырую землю и вскинула ладони. – Думаешь, испугаешь ведьму гадюками, демон? – разъярилась я. – Хоть со всей земли сюда пригони, да прочих гадов заодно! Я их соберу, вымочу, высушу и против тебя зелье сварю, да такое, что захлебнешься! Вот тебе,
