Вечная жизнь Смерти

(«ресницы» и «тени») — водородно-гелиевой атмосферы; среднего, белого — мантии толщиной в двадцать тысяч километров, по предположениям ученых, представляющей собой водно-аммиачный океан; и центрального, темного круга — ядра планеты. Масса ядра, состоящего из скальной породы и льда, равнялась массе всей Земли. Сатурн имел похожее строение, за исключением внешнего синего кольца.

Каждое кольцо состояло из многочисленных колец потоньше с ясно различимой внутренней структурой. Когда подруги как следует присмотрелись, гигантские глаза стали больше напоминать им годичные кольца на срезе древесного ствола. Вокруг каждой двумерной планеты плавало с десяток кружков поменьше — их луны, которые тоже стали плоскими. Сатурн окружал еще один большой бледный круг — его знаменитые кольца.

В небе еще можно было найти Солнце — маленькую звездочку, испускающую тусклый желтый свет. Учитывая, что обе расплющенные планеты сейчас находились очень далеко, по ту сторону Солнца, их площадь превосходила всяческое воображение.

Зато толщины у них больше не было.

В свете двумерных Нептуна и Сатурна подруги понесли артефакты через белую посадочную площадку к «Ореолу». В гладком, обтекаемом корпусе космолета, словно в кривом зеркале, отражения двумерных планет вытягивались в длинные, текучие формы. Вид яхты заставлял вспомнить о «каплях»: от «Ореола» исходило такое же ощущение прочности, силы и легкости. По пути к Плутону АА поделилась с Чэн Синь мыслью, что большая часть корпуса их корабля, по всей вероятности, изготовлена из материалов, укрепленных сильным взаимодействием.

Когда они подошли к «Ореолу», люк внизу бесшумно отъехал в сторону. Подруги внесли поклажу внутрь, сняли шлемы и глубоко вдохнули воздух своего уютного маленького мирка. Облегчение наполнило их души; сами того не осознавая, они уже считали космическую яхту родным домом.

Чэн Синь спросила искина, не поступало ли каких-либо сообщений с Нептуна и Сатурна. Едва она сделала запрос, как информационные окна наводнили салон, грозя похоронить женщин под собой, словно лавина. Сцена напоминала ту, которая случилась во время ложной тревоги сто восемнадцать лет назад, только тогда большая часть сведений исходила от средств массовой информации, а сейчас пресса, казалось, вообще куда-то пропала. На большинстве окон демонстрировались неразборчивые видео: одни были словно сняты сквозь туман, другие бешено тряслись, и почти все они представляли собой бессмысленные крупные планы непонятно чего. Однако некоторые окна были заполнены великолепными разноцветными пятнами, которые, переливаясь и перетекая с места на место, складывались в сложные тонкие узоры. Вероятно, эти окна показывали двумерную вселенную.

АА попросила отфильтровать изображения. Искин осведомился, что именно их интересует. Чэн Синь ответила: космические города. Лавина остановилась, сменившись десятком окон, выстроившихся в ряд. Одно из них увеличилось и повисло впереди остальных. ИИ объяснил, что съемка была произведена двенадцать часов назад в Европе VI — одном из космоградов нептунианского кластера. Город первоначально входил в конгломерат, а при получении сигнала тревоги отделился.

Изображение было стабильным, поле обозрения — широким. Камера, по всей вероятности, помещалась на одном из концов убежища и охватывала весь город.

Электричество в Европе VI отключилось, и лишь немногие прожектора отбрасывали колеблющиеся круги света на дальнюю оконечность города. Все три искусственных солнца на оси космограда превратились в серебристые луны; они лишь светили, но не давали тепла. Европа VI имела стандартную овальную форму, но городские строения отличались от тех, которые Чэн Синь видела полвека назад. Мир Убежищ процветал, и городские здания больше не производили впечатления бесцветных и однообразных. Они возносились намного выше, и каждое было выстроено по индивидуальному проекту. Некоторые небоскребы дорастали почти до городской оси. Были здесь и дома-деревья, подобные тем, что когда-то строились на Земле, только листья на них висели гуще. Чэн Синь легко представила, каким прекрасным и величественным выглядел этот город ночью, весь в огнях. Но сейчас, когда его озаряло лишь холодное сияние лун, дома-деревья отбрасывали огромные тени, и остальной космоград казался руинами на опушке гигантского леса.

Убежище прекратило вращаться, воцарилась невесомость. Всё: автомобили, вещи, даже целые здания — плавало в воздухе.

По оси космограда, соединяя оба его полюса, протянулась черная облачная полоса. Искин «Ореола» выделил на изображении прямоугольный участок и увеличил его. Открылось новое окно. Чэн Синь с АА остолбенели: черное облако состояло из людей, плавающих в середине космограда! Некоторые из них сбились в кучки, другие взялись за руки, образовав цепь, но большинство летали поодиночке. Все носили шлемы и костюмы, целиком закрывающие тело, — скорее всего, космические скафандры (уже в предыдущее свое бодрствование Чэн Синь затруднялась отличить будничную одежду от скафандра). Судя по виду, каждый человек запасся комплектом жизнеобеспечения: одни носили его в ранце на спине, другие просто держали в руке. Щитки шлемов у многих были подняты, к тому же Чэн Синь видела, что в городе веет легкий ветерок; значит, там пока еще сохранялась пригодная для дыхания атмосфера. Особенно многочисленные группы собрались вокруг солнц — видимо, людям хотелось не только больше света, но и тепла. Однако холодное сияние термоядерных солнц никого не могло согреть. Серебристые лучи, пробиваясь сквозь бреши в толпе, усеивали окружающий город мельтешащими тенями.

Согласно искину «Ореола», из шести миллионов обитателей половина покинула убежище на космолетах. Остальные три миллиона… Одним просто не на чем было бежать, другие — их было большинство — понимали, что любая попытка спастись безнадежна. Даже если какие-то корабли и сумеют чудесным образом вырваться из зоны коллапса и выйти в открытый космос, то что с того? На большинстве из них отсутствует замкнутая экосистема, а значит, долго