голубой степи. Не слишком далеко отсюда поднимались невысокие горы, засыпанные снегом, — место посадки оказалось у подножия горной гряды. Небосклон был бледно-желтым, как океан, который они видели из космоса. В небе сиял ярко-красный шар солнца. На Голубой планете стоял полдень, но цвета неба и солнца делали его похожим на земной час заката.
Чэн Синь и АА не слишком приглядывались к окружающей природе. Их внимание привлек небольшой летательный аппарат, около которого приземлился «Ореол». Он был совсем крохотным, длиной от четырех до пяти метров, с темно-серой обшивкой. Форма его корпуса была обтекаемой, с миниатюрными хвостовыми стабилизаторами. Похоже, это не самолет, а орбитальный челнок.
Рядом с челноком стоял мужчина, одетый в белую куртку и темные брюки. Ветер, поднятый «Ореолом» при посадке, взлохматил его шевелюру.
— Это он? — спросила АА.
Чэн Синь покачала головой. Она сразу поняла, что это не Юнь Тяньмин.
Мужчина пошел сквозь голубые заросли к «Ореолу». Он брел медленно, движения и походка выдавали легкую усталость. Человек не выказывал ни удивления, ни волнения, словно посадка космического корабля здесь дело обычное. В паре десятков метров от яхты он остановился и принялся терпеливо ждать посреди травы.
— А он симпатичный, — заметила АА.
Мужчина азиатской наружности, лет сорока, с широким лбом и мудрыми, добрыми глазами, был действительно красивее Юнь Тяньмина. При взгляде на него создавалось впечатление, что он никогда не перестает размышлять и нет во Вселенной ничего, включая и «Ореол», что могло бы его удивить. Столкнувшись с чем-то необычным, он просто задумается еще глубже.
Человек поднял руки и поводил ими вокруг головы, словно касался шлема. Потом помотал головой и сделал жест рукой, означающий, что скафандр здесь не нужен.
Корабельный искин согласился:
— Состав атмосферы: кислород — тридцать пять процентов, азот — шестьдесят три процента, двуокись углерода — два процента; незначительное количество инертных газов. Пригодна для дыхания. Однако атмосферное давление всего пятьдесят три процента от земного. Физическая активность не рекомендуется.
— Что за биологическое существо стоит рядом с кораблем? — спросила АА.
— Обычный человек, — ответил искин.
Чэн Синь и АА вышли из корабля. Они еще не привыкли к тяготению, и ноги их пока не слушались. Снаружи дышалось легко, разреженность воздуха совсем не ощущалась. Налетевший ветерок принес освежающий запах травы. Перед девушками открывалась панорама степи, сине-белых гор и бледно- желтого неба с красным солнцем. Казалось, что это фотография Земли, правда, в искаженных тонах. За исключением необычной расцветки, всё выглядело знакомым. Даже трава была похожа на земную, только синяя.
Мужчина приблизился к трапу.
— Обождите минутку, трап крутой. Я помогу вам спуститься. — Он легко поднялся по трапу и приготовился повести Чэн Синь вниз. — Вам стоило бы подольше отдохнуть, прежде чем выходить. Спешить некуда. — Чэн Синь отметила, что человек говорит с сильным акцентом Эры Устрашения.
Чэн Синь ощутила прикосновение теплой и сильной руки; незнакомец защитил ее собой от холодного ветра. Ей внезапно захотелось броситься в его объятия, — объятия первого же мужчины, которого она встретила после путешествия в двести с лишним световых лет.
— Вы прилетели из Солнечной системы? — спросил незнакомец.
— Да. — Поддерживаемая мужчиной, Чэн Синь двинулась вниз по трапу. Она доверяла ему всё больше и опиралась на него сильнее и сильнее.
— Солнечной системы больше нет, — сообщила АА и села на верхнюю ступеньку трапа.
— Я знаю. Удалось ли спастись кому-нибудь еще?
Чэн Синь сошла на землю, ступила в мягкую траву и присела на нижнюю ступеньку.
— Скорее всего нет.
— Эх… — Мужчина кивнул и вновь двинулся вверх по трапу, чтобы помочь АА. — Меня зовут Гуань Ифань. Я вас здесь дожидался.
— Но как вы узнали, что мы прилетим? — спросила АА, позволяя взять себя под руку.
— Мы приняли вашу гравитационную передачу.
— Так вы с «Синего космоса»?
— Ха! Если бы вы задали этот вопрос тем, кто только что улетел, они бы сочли вас чудачкой! «Синий космос» и «Гравитация» уже древняя, четырехсотлетняя история. Но я и сам древний. Работал астрономом на «Гравитации». Провел четыре века в анабиозе, проснулся только пять лет назад.
— Где теперь «Синий космос» и «Гравитация»? — Чэн Синь попыталась встать, цепляясь за перила трапа, по которому спускались Ифань с АА.
— В музеях.
— А музеи где? — допытывалась АА. Она обняла Ифаня за плечи, так что тот практически нес ее на себе.
