сто восемьдесят тысяч веков назад с ними поделились их друзья. В отчаявшиеся сердца пришло утешение.
— Интересно, как они жили? — спросила Чэн Синь. В ее глазах блестели слезы.
— Возможно множество вариантов, — ответил Ифань.
— У них были дети?
— Почему бы и нет. Они могли даже основать здесь цивилизацию.
Чэн Синь понимала, что такое и в самом деле могло быть. Но даже если их цивилизация просуществовала десять миллионов лет, последовавшие восемь стерли бы все их следы.
Время действительно самая жестокая сила во Вселенной.
И тут что-то странное прервало их раздумья: над поляной реял прямоугольник высотой в рост человека. Его края, обрамленные бледными светлыми линиями, походили на пунктир, который оставляет компьютерная мышь при выборе участка изображения. Прямоугольник двигался в воздухе, но, отлетев немного, тут же возвращался в исходную позицию. Не исключено, что он парил здесь с самого начала, но у него настолько бледный и тонкий контур, что днем его не увидеть. Из чего бы ни состоял прямоугольник — из силовых полей или обычной материи — совершенно очевидно, что он создан разумными существами. Линии контура напоминали звёзды, ставшие светлыми черточками в небе.
— Ты как думаешь, это и есть тот… подарок, который они нам оставили? — спросила Чэн Синь.
— Вряд ли. Как он мог уцелеть после восемнадцати миллионов лет?
Ифань ошибался. Объект и в самом деле пережил восемнадцать миллионов лет. При необходимости он дожил бы до последних дней Вселенной — потому, что существовал вне времени.
Дверь помнила, что изначально ее поместили рядом с камнем, на котором выгравировали текст, и что у нее было настоящее металлическое обрамление. Но металл распался прахом через какие-то пятьсот тысяч лет, а объект всегда оставался таким же новым. Он не боялся времени — его собственное время еще не начало ход. Он обретался под землей, на глубине тридцати метров, рядом с надписью на камне, но, обнаружив присутствие людей, поднялся на поверхность. По пути наверх земля не препятствовала ему, и он летел, словно призрак. А теперь убедился, что эти двое и в самом деле те, кого он ждал.
— Мне кажется, это дверь, — сказала Чэн Синь.
Ифань подобрал небольшую ветку и швырнул ее в прямоугольник. Ветка пролетела насквозь и упала на землю с другой стороны. Подлетело несколько фосфоресцирующих существ-пузырьков. Некоторые из них прошли сквозь прямоугольник, а одно даже пересекло светящийся контур.
Ифань протянул руку и коснулся контура. Световая линия и его палец прошли друг сквозь друга, и он ничего не ощутил. Недолго думая, он сунул руку в плоскость прямоугольника. Чэн Синь завизжала. Ифань вытащил руку обратно — с ней ничего не случилось.
— Твоя рука… Ее тут не было! — Чэн Синь указывала на оборотную сторону прямоугольника.
Ифань попробовал снова. Его ладонь и предплечье не прошли насквозь, а исчезли, как только пересекли плоскость. С другой стороны Чэн Синь видела руку, будто рассеченную стеклом. Четко выделялись кости, мышцы, кровеносные сосуды. Ифань вытянул руку обратно и еще раз повторил эксперимент с веткой. Она просто прошла сквозь прямоугольник, и всё. А затем через объект пролетели несколько насекомых с крутящимися воздушными винтами.
— Это действительно дверь, — согласился Ифань. — Но она умная — распознает,
— Тебя она впускает.
— Наверное, и тебя тоже впустит.
Чэн Синь робко попробовала, и ее рука тоже исчезла в «двери». Ифань увидел сечение руки с противоположной стороны. Дежавю…
— Подожди здесь, — сказал Ифань. — Я схожу посмотрю, что там.
— Мы пойдем вместе, — решительно заявила Чэн Синь.
— Нет, ты останешься здесь.
Чэн Синь схватила Ифаня за плечи и развернула к себе. Посмотрела прямо в глаза.
— Ты в самом деле хочешь, чтобы нас тоже разделили восемнадцать миллионов лет?
Ифань долго глядел в ее глаза, потом наконец кивнул:
— Пожалуй, нам надо кое-что прихватить с собой.
Через десять минут они, держась за руки, шагнули в дверь.
Вне времени
•
