– В темном густом лесу водятся нетопыри, днем они спят в глубоких и темных пещерах. А ночью вылетают на охоту и страшно кричат и ухают, выискивая себе добычу.
– Ухают совы и филины, а нетопыри пищат, – вставил я.
– Разве? Ну пищат, – не смутилась Роза, продолжая рассказывать. – Как увидят человека, набрасываются на него стаей и пьют кровь, пока он не упадет на землю бездыханным и сухим трупом.
– Ага, а человек тот должен быть полным лохом, стоять и бояться пошевелиться, чтоб не мешать им кровь пить? – фыркнул я. – У него, значит, не только рук и ног нет, но и мозгов?
– Какой ты неверующий! Это же все легенды!
– Не неверующий, а как его… – Я пощелкал пальцами, подбирая слово: – реалист! Не легенды, а сказки для маленьких, и то в лучшем случае, а в худшем – просто бабские сплетни.
– Я, значит, сплетница и баба?
– Ну не мужик же?
– Ну знаешь!..
– Знаю-знаю, моя сладкая…
– Хватит… перестань… что ты делаешь?
– Ищу. А вдруг ты мужик?
И она растаяла и рассмеялась. Мне сразу стало легче. Почему-то не могу выносить, когда она обижается, и сразу пытаюсь это исправить. Я многое могу перенести в этой жизни: холод, грязь, голод, комаров и бессонные ночи, изнурительные подъемы и падения, поломанные ребра и пальцы, прокушенные ноги. Вот только ее недовольства не переношу – ни грамма, ни минуты, ни секунды. Отчего так? Спрашиваю я сам себя и не нахожу ответа.
– На чем я остановилась?
– На нетопырях.
– Ага… А в темном лесу посередине стоит гнилое болото. Кто ступит в него ногой, того засасывает бездонная трясина. Или гигантский змей выползает из него и хватает одинокого путника. Топит его в болоте, а потом ест.
– А чего сразу не ест – брезгует? Ждет, когда тот в воде отмоется?
– Точно! Если это будешь ты, он недели две тебя вымачивать будет.
– Если это буду я, он сдохнет, и к болоту этому никто года два подойти не сможет.
– Максим, что ты меня всё время перебиваешь? Сам просил рассказать всё, что вспомню о лесе, и сам всё время перебиваешь?
– Да нет, просто мне смешно. Нам, оказывается, о лесе ничего не известно, кроме детских сказок. А лес, он же не где-то неведомо где. А сразу за слободкой начинается. А мы как-то умудрялись столько времени его не замечать? Точнее, сторонились. Зверье оттуда часто приходит. Зайцев вон сколько появилось! Осенью медведь даже забрел.
– Мы не отгородились от леса, мы просто боимся о нем знать. Делать вид, что он далеко, проще и спокойней, – Роза посерьезнела. – Хорошо, буду рассказывать только то, что доподлинно известно. А известно следующее. Группа Федьки Бешеного ушла в лес лет пять назад. Через год вернулся один Коля Алкаш. Прозвище это он получил уже после того, как вернулся, потому как говорить толком не мог и шатался как пьяный. Что с остальными случилось, неизвестно. Впрочем, пошатался Колька недолго, торки его съели.
Пятнадцать лет назад, ну это, судя по слухам, известный тогда… ммм… имя не помню, но кличка была Инженер, старый, типа Хаймовича, увел своих. Вооружены они были отменно, он то ли воинский склад какой нашел, то ли склад охранников. Но, так или иначе, ушли они, вооруженные до зубов. Говорят, даже у детей было оружие. Ушли они на 42-й разъезд, там, по слухам, косули развелись и кабанчики дикие встречались. Их поселение лет за пять расширилось и процветало. Потом они снялись и ушли куда-то. Никто не знает куда, но говорят, что нашли место получше.
Три года назад Вася Маленький, ну знаешь, из этих, убогих? Тоже ушел со своими людьми за слободку. Далеко в лес они не подались, заняли пустующие дома в селе Мыски. Говорят, жизнь у них пошла – не жизнь, а благодать. Часто появлялись гонцы с товаром: то с травой съедобной, то с плодами, свекла там, картошка, яблоки. Товар они меняли у Джокера на разные железки, впрочем, ты знаешь. Хаймович с ними тоже торговался.
Я кивнул.
– А на что вы менялись?
– Наконечники для копий, ножи длинные заказывали.
– И чем дело кончилось, знаешь?
– Знаю. Гонцы вдруг приходить перестали. И мы с Косым решили их проведать. Зашли в деревню. Тишь и, как ты говоришь, благодать. Только пусто. Ни единого живого человека.
Впрочем, мертвых мы тоже не нашли. Продукты там на столах лежали, тряпки на веревке сушатся. А нет никого. Даже задрипанной собачонки не встретили. Они там собак для охраны развели, приручили. Кошки и той ни одной не видели. Такое ощущение, что сбежали они, всё побросав. А может, и не
