Джордж Макконахью и вся его семья, включая детей, были мертвы самое малое полчаса. Их убили люди, прикинувшиеся рабочими-упаковщиками. Убили и остались в доме, они что-то искали. А Радха вошла в дом, имея самый безобидный вид, обезоружила одного из убийц и застрелила обоих. Когда она приехала, свет на первом этаже был потушен; уходя, она оставила включенные лампы и распахнутую настежь входную дверь, что должно было привлечь внимание соседей.
И вдруг, в дополнение, длинная запись. Уличные камеры в Пиблс. Хорошо одетая женщина ведет по мостовой двух собак. Собак я знаю – они теперь живут в вольере рядом с Василисой. Но в этой записи они восторженно прыгают вокруг женщины. Встают на задние лапки, виляют хвостами. Она берет их домой из приюта – и они радуются, что у них будет дом.
Они еще не знают, какие муки придется претерпеть, чтобы обрести наконец свой дом. У меня.
Путь женщине преграждает большая лужа. Собаки не хотят идти в нее. Тогда она снимает туфли – одну за другой – и бросает их через лужу. Нет, собаки все равно не хотят. Она наклоняется, подхватывает обеих собак и босиком идет через лужу, морщась и смешливо вскрикивая. А собаки с двух сторон лижут ей лицо. На другом «берегу» она отпускает собак, выпрямляется, и я вижу ее без притворной маски. У нее гладкая кожа, и возраст выдает только взгляд.
Ей лет сорок, если не больше.
Она очень несчастный человек.
Но теперь я понимаю, что она не убивала детей Джорджа Макконахью. Она отомстила за их смерть. И в злоключениях собак она не виновата. Наверное, я слишком хорошо думала о Мигеле Баше, потому что эта женщина над животными не издевалась.
И кошка Макконахью, которую так и не нашли, небось живет у нее дома. Питается лучшим кормом, спит на шелковой подушке, играет в мышей-роботов и точит когти об лоскут натуральной дерюги.
Интересный оборот. Он ни капельки не расположил меня к Радхе Шетти. Но, пожалуй, новые данные убрали из ее образа черты, лишавшие ее права быть человеком. Теперь же я видела опасного, жестокого врага – но при этом достаточно понятного, обычного, у которого есть свои уязвимые места и свои сильные стороны.
Я трижды пересмотрела ролик, на котором Радха Шетти переносила собак через лужу. Я сама не понимала, что пытаюсь увидеть в нем. Потом я покадрово изучила ролик, на котором она подзывает кошку. Лицо гладкое, без эмоций. Но жест, которым она прижала зверька к груди, выдавал горе. Я набрала номер Йена:
– Йен, по всей видимости, она была близка с семьей убитого. И никоим образом не желала ему смерти. А вот Мишеля Баша убила она.
– Ну вот я тоже пришел к тем же выводам.
– И что в них парадоксального?
– То, что она фактически наш нелегальный союзник. Точно такой, каким был Пол Даймон.
– Могу тебя обрадовать: это его ученица. И зовут ее Радха Шетти.
– Я уже в курсе, – меланхолично заметил Йен. – Ко мне заехал погостить наш общий знакомый…
– Павлов, что ли?
– А он тоже тут? – удивился Йен. – Нет. Хуан Антонио. Помнишь такого?
Я засмеялась.
– Он закончил Джорджию. Шел на первый класс, но перетрудился, сорвался и в результате сдал только на третий. Теперь ищет практику на полгодика, чтобы пересдать хотя бы на второй. За этим ко мне и приехал. Ну а какую практику я могу предложить ему в Эдинбурге? Здесь ловить нечего. Но зато он мне провел поиск по изображению, и теперь я знаю кучу псевдонимов этой кобры. Все, кроме одного, снабжены отличной легендой. И только одно досье закрыто. Я решил, что оно-то и есть истинное. Ты подтвердила.
– Йен, а Хуан Антонио уже уехал?
– Да куда он поедет… Прислать его к тебе? Ты, кстати, вполне можешь предложить ему практику – на Сонно, например.
– О том и подумала. Можешь намекнуть ему.
– Жди. Он будет у тебя через час.
Отлично, решила я. У Мастера Вэня будет помощник. И мне не нужно думать, как добраться до Василия Князева, который задней левой мог бы выполнить чисто математическую часть моей задачи. Хуан Антонио справится ничуть не хуже.
Что-то меня беспокоило, но я никак не могла уловить, что именно. Взгляд блуждал по рабочему столу. Машинально я налепила еще некоторое количество фальшивых камушков и даже знала, что с ними сделаю: а в саду раскидаю. Демонстративно. Если кто-то наблюдает за поместьем, пусть видит, что я разбрасываю камни. Пусть гадает, какой из них хранит в себе ценный секрет. Пусть еще покопается в цветочных горшках, внезапно замульчированных гравием. Пусть-пусть.
Наконец я зацепилась взглядом за красно-розовый камень с вырезанной на верхней грани бараньей головой. И чуть не выругалась. Ну как я могла забыть?!
