Среди истоков Мертвых городов Церковь оставалась единственным органом централизованной власти. В обыденные дела не вмешивалась, но стояла на страже моральной и генетической чистоты, сражалась с внешними угрозами, будь то бандиты или законники. И надо сказать сражалась умело, жестоко, коварно. Потому здесь и не показывались ни полицейские, ни безопасники. Преступники и те старались не провоцировать психованных храмовников.
Религиозные войны отгремели давным-давно, но старожилы помнили последний конфликт. Лет сорок назад правительство хотело уничтожить старый Екатеринбург – чего развалинам стоять, когда можно расширить Пангею? И недолго думая построили лагерь-резервацию в горах, направили в руины армию для выселения истоков.
Вот только те не пожелали оставлять дом, и войска встретились с сотнями людей в рясах, вооруженных автоматами. В полисе тем временем начали рваться бомбы: у полицейских участков, рядом с медучреждениями, в тоннелях монорельса. Никого не зацепило, никто не пострадал, но истерика поднялась нешуточная. Ведь простых проповедников на улицах тысячи. И у кого из них под рясой взрывное устройство не угадаешь, а всех не переловишь.
Правительство намек поняло, поспешно свернуло операцию и постановило, что Мертвый город отныне – исторический памятник. А может политикам помогли освежить память хроники крестовых походов Ордена Чистоты, когда фанатики в Сибири резали всех, кого подозревали в использовании «богомерзких» технологий. «Чистых» тогда конечно задушили, но и по зубам получили нехило. Провоцировать же новый всплеск радикальных настроений чиновникам показалось глупо…
Чужое внимание сгустилось, мрак у ворот пошевелился и обрел очертания крупного мужчины в свободном балахоне с низко надвинутым капюшоном. Черная ряса, тень – охранник спрятался вполне удачно и теперь с холодным любопытством разглядывал случайного путника.
Под ногами хрустнула сухая ветка, звук ударил по нервам огненным бичом. И одновременно монах поднял руку, перекрестил изгоя.
– Бог в помощь, – прошелестело в полумраке.
– Угу, – ответил Игорь. Резко отвернулся и пошел назад, стараясь не дергать плечами в ознобе. Глупо, так прицел не собьешь. Мгновением раньше заметил движение на колокольне, короткий всполох, когда снайпер открыл глазок оптического прицела.
Под ноги сама собой ткнулась нужная тропинка, мелкой змейкой побежала вперед. Запах хвои остался позади, но еще довольно долго бывшего агента провожали смутные тени. Не мешковатые, а вполне сбитые: люди в камуфляже и бронежилетах.
Монахов законник уважал. За силу, за ум и решительность, за то, что отстаивали свои убеждения и гоняли бандитов. Но не любил. Не нравились ему вращающиеся среди истоков Мертвого города идеи. Дескать, Бог создал нас такими, как есть. И если меняемся, то идем против воли Всевышнего, поддаемся греху гордыни. Кое-кто вообще открыто призывал очистить матушку-Землю от мрази модификаций. Другие предрекали второе пришествие Христа: якобы снизойдет, возвысит верующих и «хомо сапиенс» восстанет в блеске истинной славы. Атеисты и дарвинисты тоже поддакивали: мол, вот-вот произойдет эволюционный скачок, тогда-то моды выкусят так выкусят.
Нет, Миронов понимал, что выкинутым на обочину цивилизации людям нужна вера. И все равно злился, наблюдая здесь отражение цветущего в Пангее негласного расизма. Это в свою очередь заставляло задумываться – есть ли вообще разница?
И он боялся. Что кто-нибудь узнает о «недуге», и тогда дверь перед носом захлопнут и тут.
Одного Игорь не мог отрицать – церковь действительно защищала истоков. Поведение же обычно тихих и неприметных храмовников, коему стал свидетелем, вызывало тревогу. Особенно на фоне усиления активности дронов, слухов о чужаках. Монахи кого-то ждали, готовились…
По спине пополз липкий морозец. Поудобнее перехватив пакет с продуктами, бывший агент ускорил шаг. И когда увидел впереди дом, полыхающее в бочке пламя, смог немного успокоиться. Мужики угощались самогоном и жарили кусок мяса на вертеле, громко переговаривались, а бард наигрывал какую- то мелодичную балладу.
Компания собралась в урезанном составе. Неизменный дядя Ваня – тяжеловесный сорокалетний мужик с изрядным животом, густыми усами и славой мастера на все руки. Еще Васька, выглядящий уже не таким бледным, видимо-таки, наглотался таблеток. Плюс Саня – азиат с непослушными вороными космами и маленькой косичкой возле уха, в белой рубахе и отутюженных брюках.
Но приблизившись, законник понял, что ошибся. За спинами мужиков отирался Пророк – монах в серой рясе, с постным неприятным лицом и крестиком в спутанной мышиного цвета бороде. Известный скандалист, пьяница и дебошир, на дух не переносящий новичка. А в тени рядом со стеной дома обнаружился Кириллыч: сидел на бревнышке, сосредоточенно ковырял какой-то прибор.
Чертовски кстати. С Боровиным стоило обсудить неприятные предчувствия, разжиться свежими новостями. Но подойти к другу Миронов не успел, так как нос к носу столкнулся с Лизой, которая шаровой молнией вырвалась из темноты подъезда.
– Аленка? – сразу понял изгой.
– Она! – отрезала женщина. – Опять сбежала паршивка. Ночь на дворе, а ее где-то носит вместе с проклятым котом! Уже жалею, что согласилась взять животину, одни беды… Видел сегодня?
– Засветло приходила.
Каждый день одно и то же. До обеда Персик спал без задних лап, а потом до глубокой ночи играл с мелкой и охотился. Лиза никакими силами не могла изменить подобного распорядка. У кошек другой ритм жизни, другие потребности, Аленка же очень зависела от хвостатого… и тот от нее. Но правильные девочки так не поступают.
