прорезал далекий крик, протяжный, и как показалось магу, призывный.
Но самое главное то, что от летуна расходились волны Силы, и как следствие – искажений. Часть теней пугливо заметалась подобно рваным полотнищам, а часть сгрудилась у скалы неподалеку и образовала… яму, нору? Некто невидимый возмущенно зарычал, из пустоты вылетел дымный ком и устремился к сове. Но птица вильнула и промчалась над камнями. Из тверди вырвались десятки черных рук, попытались схватить и разорвать крылатого охотника. Тот заклекотал, заложил вираж, теряя перья, и скрылся из поля зрения.
– Это не по правилам!
– Я же сказал, что не буду играть, – пробормотал чародей, мысленно поблагодарив неизвестно как угодившего в ту же ловушку духа – две точки напряженности позволили овеществили портал.
Вскочив, Ирн отмахнулся Упокоением от зарослей кривых лап, которыми поросла тропа. Конечности задымились, начали корчиться в муках, уши заложило диким визгом. Маг подождал секунду, а затем прыгнул к тоннелю, рыбкой нырнул в дыру. В лицо ударило холодом, в ушах засвистел ветер. Он кувыркнулся и со всего маха шлепнулся спиной на камни. Но судя по тому, что сознания не потерял, навернулся не с такой уж и большой высоты. Перекатившись, поморщился от запаха серы, жжения в глотке. Под правой рукой что-то хрустнуло, мягкое и сыпкое на ощупь, левая вляпалась в густую горячую жижу…
Поборов слабость, Птиц кое-как сел на колени и присвистнул.
Впору удивиться – логово врага напоминало главный зал какого-то храма. Ближайшая стена закрыта истлевшими обрывками ткани, другая голая и растрескавшаяся, со следами древней лепнины. Мощные колонны тоже покрыты затейливыми узорами, рисунками битв и молений, отовсюду щерились в ехидных улыбках уродливые химеры, лики старых богов. В воздухе витали клубы дыма, источаемые десятками факелов, а под потолком клубилась Тьма: живая, но холодная и равнодушная.
Да, Тьмой смердело невыносимо. Смердело так, как могло лишь в одном месте – в Преисподней. Или в ее преддверии. Груда мусора, в которую угодил, оказалась старыми и ломкими, рассыпающимися от легчайшего прикосновения костями. Ну а жидкая грязь – смола, и почему-то ярко-красного цвета.
Паршиво. Хотя вполне прогнозируемо. Всегда легче сражаться на своей территории. И демоны частенько пользовались этим приемом в битвах с волшебниками. Затягивали в изолированные пространства, чтобы отсечь от источников силы, изматывали, запутывали, по капле вытягивали энергию, а потом пожирали.
Сие также прекрасно укладывалось в картину, где предатель – именно Шед. И чародей хотел встречи, жаждал удавить мерзавца. Стиснув зубы, порывисто встал и сделал шаг вглубь зала, пробрался мимо ряда колонн туда, где свет полыхал ярче. Сотворил Упокоение и резко шагнул в центр святилища, готовый ударить, сокрушить…
Ярость потухла, не успев толком разгореться. Просто ушла, вытекла как вода из разбитого кувшина, оставив после себя гложущую пустоту, недоумение и страшную усталость. Ирн с болезненной четкостью осознал, что злость не исчезла сама, ее выпили, применив хитрое заклинание. Но уже ничего не мог поделать. Да и не хотел. Споткнулся, и просто вышел на открытое пространство, с изумлением посмотрел на хозяина святилища.
А если точнее, то хозяйку.
На огромном гранитном троне посреди зала царственно восседала незнакомая женщина. Почти обнаженная, в одной лишь набедренной повязке, но волосы такой длины, что прикрывали и грудь, черным водопадом ниспадали на пол. Средних лет, красивая, с точеным профилем, какой бывает лишь у аристократок. Лицо белое как мел, но в сочетании с алыми чувственными губами это выглядело странно-привлекательным.
Только глаза портили впечатление – черные, без какого-либо признака зрачков, радужки и белков. Как врата в жадную пустоту, и вместе с тем бесстрастные камни, лишенные тени эмоций. Глаза притягивали, завораживали, а взгляд пробивался сквозь любую защиту и пил эмоции…
Она смотрела на него, он – на нее. И оба молчали. Но если женщина просто изучала пришельца, то Птиц невольно увлекся игрой бликов на белоснежной коже, ощутил терпкий запах, от коего закружилась голова, а кровь отхлынула куда-то ниже.
Ясен пень, куда. Тем более, что из-под смоляных локонов невзначай проклюнулись алые кружки сосков, полная грудь.
«Да какого хрена! Что я, баб не видел? Не щупал? Да и лучше красотки случались, у Мгира уж точно. Соберись, тряпка! Это магия, чужое заклятие. Нужно просто найти и разрушить…»
Мысли застучали сухим горохом, но бестолково разбежались, когда хозяйка зала улыбнулась, показав острые треугольные зубы, провела языком по губам. Голова закружилась сильнее, и Птиц уронил руки. Где-то в глубине души метался страх, где-то на грани восприятия билось понимание: так не должно быть. Но тело не слушалось, а в голове возник тупой звон.
Очевидно, что неизвестная ударила сразу, не разбираясь, кто пожаловал в гости. И ударила коварно, без внешних эффектов, без взрывов и вспышек, но прицельно и жестко. По сознанию, по разуму, виртуозно обойдя ментальные щиты.
Ирну было все равно. Единственное на что его хватило – вызвать Истинное Зрение. Мир померк, зал обратился тусклым угольным наброском на белом фоне. А соблазнительная красотка, восседающая на троне, стала мерзким чудовищем. Волосы оказались прядями мрака, лицо – черепом с выгоревшими глазами, где осклизлыми червями копошилась Тьма.
Ноги будто вмерзли в пол, а разум немного очистился. И хотя иррациональная похоть не отпустила, маг сумел остановиться: потный и задыхающийся,
