или почему выскочило на внутренних показаниях скафандра Теннесси, а не здесь.
– Эхо, – отстаивал свое мнение Рикс. – Никогда не знаешь, когда и где оно появится. Корабль выходит из вспышки, и стандартные протоколы передачи сообщений поминай как звали.
– Это похоже на… – пробормотал Орам, словно что-то вспоминая. – Я помню… – поняв, что все на него смотрят, он объяснил более нормальным голосом: – Меня растили как пятидесятника.
Лопе скорчил гримасу.
– Это что? Какое-то особое воспитание младенцев?
Капитан не улыбнулся.
– Религиозная деноминация. Настоящая древность, сера и пламень, – он указал на голограмму. – На собраниях порой слышишь что-то подобное. Это называется «говорить на языках». Слова звучат знакомо, но при этом достаточно искажены, чтобы было не разобрать – хотя бы человеку со стороны. В собрании оно звучало как надо. Так что я раздумываю над одним вариантом. Может, ничего и не получится, но… – он повысил голос:
– Мать, замедли сигнал. Проведи структурный поиск слов в передаче. Выбрось все, что не совпадает. Сделай выборку и собери снова. И проиграй задом наперед.
– Выполняю, – ответил корабль. – Пожалуйста, подождите.
– Перевернутый язык Господень, – Орам говорил как остальным, так и себе. – Язык лжи. Язык дьявола.
Фарис ответила на замечание капитана тонкой улыбкой:
– Интересно узнать об этом.
Апворт посмотрела на него с любопытством.
– Что навело вас на такую мысль, капитан?
Орам, казалось, вернулся откуда-то издалека.
– Сходство. Старая игра в «оговорки». Могу ошибаться, но попробовать стоит. Вреда от этого не будет, – он слабо улыбнулся. – Говоря о сходстве, я подразумевал лингвистику, а не близкое личное знакомство.
Апворт выпятила нижнюю губу и строго заметила:
– Капитан, мы бы о вас никогда такого не подумали.
Орам поднял бровь, но выглядел он слегка довольным.
– Я перевернула и скомпоновала передачу, капитан Орам, – объявил корабль. – Включила все, что смогла извлечь и сделать вразумительным. Я позволила себе внести только необходимые изменения, чтобы сохранить общую связность.
– Не сомневаюсь, – Орам отстраненно махнул рукой. – Выведи результат на основной канал.
Теперь вместо непостижимого визга раздался голос. Ритмика была странной, структура речи смазанной, но голос определенно принадлежал человеку. Слова – тоже. И таких слов не ожидал услышать никто.
– …слезы в моих… родные края…
Это немногое давало. Не речь, не мольба, но что-то понятное. Это всех ошеломило.
Человек. В такой дали.
Из всех собравшихся один Уолтер не выглядел изумленным. Он сидел на своем месте и работал, сохраняя обычное бесстрастное выражение лица. Такая сосредоточенность помогла ему дать ответ на вопрос, который еще не прозвучал, но мелькнул в сознании каждого.
– В сообщении есть и данные о местонахождении его источника.
– Насколько подробные? – тут же спросил Орам.
– Достаточно. На самом деле, более чем достаточно, – не замедлил с ответом синтет. – Мать, пожалуйста, отследи сигнал к источнику. И выведи на экран.
– Выполняю. Пожалуйста, подождите.
Над центральной консолью мостика появилась навигационная голограмма. Уолтер подстроил размер, цвета и содержимое. Его взгляд метался от консоли и оповещений к голограмме: синтет добавлял к ней дополнительные детали и связанные точки.
Результат получился неожиданным.
Голограмма мигнула, исказилась и исчезла. Вместо нее поднялась мешанина синих точек, которые распространились за границы навигационной системы и мгновенно заполнили всю комнату. В центре изначальной голограммы начало формироваться изображение. Контуры были нечеткими, они то вырисовывались, то меняли форму, трепетали, пока компьютер пытался собрать картинку воедино.
– …где место мое… память моя, вернись туда…
Остальное было не разобрать. Потом изображение обрело форму, свернувшись в нечто более явное. Теперь ошибки быть не могло: это была женщина, изображенная в полный размер. Под изумленными взглядами членом экипажа, фигура начала перемещаться по мостику. Она проносилась сквозь твердые
