– Таково мое решение. И сигнал в нашем случае вторичен. Я это уже говорил. Что мы на самом деле собираемся искать, так это потенциально пригодный для колонизации мир, который на семь лет ближе к нашему текущему положению и, возможно, лучше подходит для колонизации, чем Оригаэ- Шесть.
Дэниелс встала прямо.
– Тогда как ваш заместитель я считаю своим долгом подать официальный протест.
– Официальный? – голос Орама стал монотонным. – Делай, как считаешь нужным. Мать занесет протест в корабельный журнал, и ты сможешь отправить его через ретранслятор, когда пожелаешь. Если хочешь, я могу подтвердить протест. Официально.
С этими словами Орам отвернулся.
Глядя, как Орам идет к консоли Рикса, Дэниелс кипела внутри. Больше она ничего не могла сделать. Несмотря на свои возражения, она знала, что большая часть команды поддержит решение Орама. Мысль о том, что не придется пережидать еще семь с лишним лет гиперсна, казалась соблазнительной даже тем, кто мог бы поддержать Дэниелс. У нее оставалась только возможность записать официальный протест, зная, что он будет добираться до Земли больше времени, чем «Завет» – до неизвестной системы. А ответа пришлось бы ждать еще дольше. Учитывая реалии, она не испытывала уверенности в том, что запись того стоит. И знала, что Орам это тоже понимал.
Она могла бы удалиться в свою, теперь принадлежавшую только ей одной каюту, орать, в ярости пинать стены. Попроси она Уолтера, чтобы тот составил компанию, он бы пришел и внимательно выслушал ее жалобы. Может, он бы даже с ней согласился, но о том, чтобы синтет подал голос против капитана, немыслимо было и думать. Единственными союзниками Дэниелс были логика и разум, и, если судить по результатам их воздействия, с тем же успехом они могли бы спать вместе с колонистами. Теперь, исчерпав все варианты, Дэниелс вспомнила об идеальных косяках, которые свернул для нее Уолтер. Они содержали если не выход из ситуации, то хотя бы временное успокоение. Не сказав коллегам ни слова, она вышла с мостика. О возбуждении и заинтересованности остальных членов экипажа говорило уже то, что никто, включая Теннесси, не поднял головы от работы, чтобы спросить о настроении Дэниелс или о том, куда она направляется.
6
Перед тем как войти в безымянную систему, где во тьме космоса сияла голубоватая звезда, «Завет» замедлился. Когда он приближался к четвертой планете, все посты на мостике были заняты, и все глаза – и органические, и синтетические – уставились в сине-белую точку, ту, куда стремился корабль. Две луны, обе меньше земной, двигались по стандартным орбитам. В отличие от мира, вокруг которого они кружили, спутники не представляли никакого интереса.
На мостике Рикс работал со своими приборами, двигаясь, как профессиональный карточный игрок. В этот миг такое сравнение казалось удачным.
– Я иду по всем каналам связи, включая теоретические, но получаю лишь помехи и белый шум, кое-какое высокочастотное эхо… пытаюсь выявить и проанализировать, но по всему спектру бардак, – он надул губы. – Даже не берусь сказать про некоторые источники, природные они или искусственные. У планеты тяжелое ядро, ионосфера заряжена, и прогнозирующие приборы предполагают сильные колебания полюсов. Это место – настоящее электромагнитное гамбо[10], – Рикс посмотрел на соседнюю рабочую станцию. – Ты что-нибудь слышишь?
Недалеко от него Дэниелс, которую переполняли дурные предчувствия, сосредоточенно изучала показания собственных приборов, по мере того как «Завет» осторожно приближался к цели.
Орам, забрав у жены свои антистрессовые шарики, нервно ими щелкал – но тихо, так, чтобы никому не мешать.
Уолтер у центральной навигационной панели пристально наблюдал за изображением приближавшегося мира и его двух лун, которое непрерывно обновлялось Матерью. Топографических подробностей еще не было, но он знал, что эти данные скоро появятся.
Апворт сдвинула один амбушюр наушников и наконец ответила Риксу, отрицательно покачав головой.
– У меня более-менее то же самое, за исключением довольно стабильного сигнала от нашего дружелюбного призрака на отдельном канале, – она скорчила гримасу. – Кстати, от этой песни меня уже мутит.
Теннесси драматически вздохнул:
– Песня сирен.
– Кто же нас слышал, тот в дом возвращается, многое сведав[11], – пробормотала Дэниелс.
Когда Орам раздраженно покосился на нее, она пожала плечами и добавила:
– Я не критикую. Вините Гомера.
– Что ж, что бы ни было внизу, это не Сцилла и не Западная Вирджиния, – съязвил Теннесси.
– Кстати, а что такое эта «западная вирджиния»? – оглянулся Рикс.
– Древняя племенная территория, – ответил Уолтер, не поднимая головы. – Когда-то, во времена, когда подобные вещи считались важными, их было огромное количество. В мире существовали десятки небольших политических образований, и все они стремились к собственным целям вместо того, чтобы трудиться на общее благо вида и планеты.
Рикс задумался.
