Смаргивая капли с ресниц, Розенталь обернулась. Поначалу она была не уверена в том, на что именно смотрит, хотя существо находилось довольно близко. В тусклом, неверном свете оно было слишком бледным, чтобы можно было быстро разобрать детали. Когда же ее зрение прояснилось, она разглядела белый покатый лоб, с которого стекала вода.
Она узнала неоморфа.
Ее взгляд метнулся туда, где она оставила винтовку. Оружие было близко, почти под рукой. Розенталь метнулась к нему.
Существо схватило ее за голову и подняло над землей. Несмотря на боль в шее, Розенталь вцепилась в костистую лапу и попыталась вырваться. Без особых усилий неоморф швырнул ее через всю комнату.
Когда она неуклюже врезалась в стену, брызнула кровь. Что-то хрустнуло, отчего тело Розенталь пронзила мучительная боль. Со сломанной спиной она не могла двинуться и только смотрела со смесью ярости и страха, как существо приближается к ней.
Почти человеческий рот, полный зубов, широко открылся.
Звук падения заставил Дэвида остановиться и повернуть в нужную сторону. За десять лет он выучил каждый звук, каждый тихий скрип или потрескивание, какие только раздавались в массивном здании. Сейчас прозвучало что-то новенькое. Звук донесся из зала, который Дэвид называл Дождевой Комнатой. Вероятно, название было слишком детским, но Дэвиду оно нравилось.
Со свойственной ему осторожностью он приблизился к входному проему, заглянул внутрь, и у него перехватило дыхание.
Мотая хвостом из стороны в сторону, неоморф стоял к нему спиной. Он склонился над чем-то разорванным и изломанным. Дэвиду было видно немногое, но он распознал обмякшее тело члена команды службы безопасности из наземной экспедиции. Благодаря своему выдающемуся зрению, он смог опознать, что тело принадлежало женщине по имени Розенталь. На останки он смотрел недолго – только чтобы идентифицировать. Его внимание и основной интерес были сосредоточены на неоморфе.
Тот поднялся и медленно повернулся к синтету.
Дэвид начал пятиться. Он не убегал, но уверенно отступал. Свернул за поворот, сменил коридор и наконец остановился, чтобы встретить лицом к лицу то, от чего нельзя было убежать.
Двигаясь быстрым шагом, но еще не переходя на рысь, неоморф приблизился. Когда Дэвид не шелохнулся, существо замерло в нескольких дюймах от его лица. Синтет и неоморф стояли друг против друга в плохо освещенном коридоре: у Дэвида не двигался ни один мускул, существо сохраняло такую же неподвижность.
Из-за другого поворота вышел Орам, и тут же поднял свой карабин. С тихим щелчком он вставил полный магазин. Дэвид заметил его краем глаза.
– Не стреляйте, не стреляйте! – попросил синтет. Двигались только его губы, и только его синтетическая респираторная система оказывала воздействие на непосредственное окружение.
Существо тоже выдохнуло, и зловонное дыхание всколыхнуло волосы синтета. Оно изучало замершего двуногого перед собой, и вытянутая, заостренная голова слегка склонилась в сторону. О чем оно думало – если оно вообще думало в общепринятом смысле, – можно было только догадываться.
Орам поднял дуло карабина и смотрел на неподвижное противостояние. Он словно находился в клетке с хищником и его потенциальной жертвой. Одно неверное движение… один неверный звук, и неподвижность сменится бедламом.
Неоморф широко раскрыл челюсти. Потом еще шире – пасть зияла прямо перед лицом Дэвида. Синтет не моргнул, не дернулся. Челюсти закрылись с почти механической точностью. Монстр с любопытством «уставился» на добычу, которая отказывалась убегать.
С большой осторожностью и неспешно, Дэвид сжал губы и легонько дунул в жуткое «лицо» напротив.
Когда неоморфа коснулся этот выдох, его голова качнулась назад, но тут же снова приблизилась к синтету. В движениях существа не чувствовалось замешательства, лишь едва заметная нерешительность. Синтет дунул второй раз. И снова гладкий череп отодвинулся назад. Существо выглядело почти спокойным.
На лице Дэвида медленно расплылась улыбка. Его возбуждение было осязаемым. Словно он каким-то образом загипнотизировал смертоносное видение. Сознавая присутствие Орама, синтет обратился к нему, не отводя взгляда от машины убийства перед собой.
– Общение, капитан, – сказал он, и его голос заполнил тишину. – В конце концов, общение – это все. Общение ведет к пониманию. Дунь коню в ноздри, и он станет твоим до конца жизни – если сперва тебя не затопчет. Если твое присутствие, твоя близость приняты, тогда установится взаимопонимание. Но нужно подойти очень близко. Нужно завоевать доверие. Это общий принцип.
Он наклонился вперед, чтобы дунуть на существо третий раз.
Орам выстрелил.
Неоморф отдернулся назад, из него брызнула кровь. Лицо Дэвида исказилось в панике и смятении – ничего похожего капитан не видел с момента их прибытия. Обычно ровный, спокойный голос синтета сорвался на пронзительный визг:
– Нет!
Орам его проигнорировал, и с суровым выражением лица продолжил стрельбу. Хотя он не являлся членом команды безопасности «Завета», он был хорошим стрелком, и с такого расстояния не мог промахнуться. Каждый выстрел попадал в цель, от чего неоморф сильно дергался. Его конвульсии
