белом стиле.
– У вас есть сведения о его ближайших родственниках? – спросил Фрост.
– Он никогда не говорил о родственниках. И жил один.
– Друзья? Контакты?
– Я всего лишь агент по аренде. Завязывать дружеские отношения с арендаторами не входит в мои обязанности. – Он нахмурился, когда Джейн открыла ящики комода. – А как его убили? Ограбление или что-то другое?
– Идет следствие, – сказала она.
– Его застрелили? Зарезали?
Проигнорировав вопросы, Джейн занялась ноутбуком на прикроватной тумбочке. Включив, увидела: он защищен паролем.
– У меня такое чувство, будто ограбление тут ни при чем, – сказал мистер Сигел. – Мне есть о чем беспокоиться? Ну, например, не замешан ли он в чем-нибудь противозаконном?
Агент нахмурился, видя непроницаемое выражение лица Джейн, и застонал:
– Господи боже! А ведь я думал: уж слишком он хорош – не может такое быть правдой. Арендную плату вперед за столько месяцев. Он был наркодилером или кем-то еще?
– Риццоли! – крикнул Фрост из ванной.
Фрост стоял на коленях перед шкафчиком под раковиной. Он поднялся, держа в руке пакетик с застежкой-молнией.
– Посмотри, что я нашел. Засунуто подальше от глаз, за всякую бытовую химию.
В пластиковой упаковке она увидела блистеры с названием фармацевтической компании – «Рош»[27]. Джейн посмотрела на Фроста:
– Флунитразепам[28].
– Это вроде как рогипнол? – заметил мистер Сигел. – На кой черт он ему понадобился?
– Я могу предположить только одну причину, – отрезала Джейн, поворачиваясь к агенту. – Расскажите мне все о Кристофере Сканлоне.
– Я уже говорил: он был хорошим арендатором.
– Да-да, я слышала. Платил вовремя, стриг газон. Женщин он сюда не водил? Соседи не жаловались на шум?
– Нет. Никогда. Никаких вечеринок. Никакой громкой музыки. И вообще он редко бывал здесь по вечерам. Я думал, он ездит к любовнице. Но он сказал, что у него нет любовницы.
Зазвонил телефон Фроста, и тот вышел из ванной, чтобы ответить.
– А его работа? Вы сказали, он программист.
– Мелкий предприниматель, работал на дому – так он мне сказал. Я решил, нет нужды запрашивать его налоговую декларацию – у него столько денег на счете. Вы считаете, это неправда? Он не работал программистом?
– Я не знаю, где правда, а где неправда, когда речь идет о мистере Сканлоне.
Джейн знала наверняка только одно: его таблеток хватит, чтобы усыпить несколько десятков женщин.
В дверях снова появился Фрост.
– Не выйдешь? Нужно поговорить, – сказал он Джейн.
Видя мрачное выражение на его лице, она сразу же последовала за напарником из таунхауса. Детективы остановились на тропинке, где мистер Сигел не мог их услышать.
– Некоторые подробности двух арестов Сканлона, – пояснил Фрост.
– Почему его не осудили?
– В первом деле его зафиксировала камера наблюдения бара – он уезжал с жертвой, некой Китти О’Брайан, двадцати шести лет. К сожалению, она сообщила о преступлении лишь неделю спустя. Обвинения пришлось снять, поскольку Китти ничего не помнила. К тому же она в тот вечер сильно напилась, и дело рассыпалось бы в суде. Несколько месяцев спустя она совершила самоубийство. Взяла пистолет отца и выстрелила себе в голову.
– Сканлон погубил жизнь несчастной девушки, и это сошло ему с рук.
– Отец ее был вне себя от горя. Гарри О’Брайан на людях говорил: он убьет Сканлона. И за это бедняге О’Брайану было предъявлено обвинение.
– Значит, Гарри О’Брайан явный подозреваемый. Если О’Брайан его убил, то я перед арестом пожму старику руку.
– Мы с тобой оба пожмем ему руку.
– А второй арест Сканлона? Как ему удалось уйти от ответственности в другой раз?
– Тут все сложно, – вздохнул Фрост.
– Только не говори, что дело тоже закончилось самоубийством.
– Нет, вторая жертва жива. Полтора года назад Сара Шапиро, тридцати двух лет, на приеме в художественной галерее познакомилась с неким
