Джейн посмотрела на изнуренное лицо О’Брайана и не смогла представить его засиживающимся допоздна в обществе женщины.
– Как зовут вашу знакомую? – спросила она.
– Моника Варгас. С нами и ее мать была. Моника есть в телефонной книге, можете ей позвонить и убедиться.
– Позвоним.
Вторая жертва Кристофера Сканлона, Сара Шапиро, беседовала с детективами менее охотно. Она, чуть приоткрыв дверь и не сняв цепочку, подозрительно посмотрела на них.
– Я не хочу об этом говорить, – отрезала она.
– Мы расследуем убийство, миз Шапиро, – пояснила Джейн.
– Если Сканлон мертв, я устрою праздник. Больше мне нечего сказать.
– У вас имелись все основания желать ему смерти.
– Абсолютно верно.
– А значит, у нас есть все основания для разговора с вами. Я знаю, вам нелегко вспоминать о том несчастье. Но вы, конечно, понимаете, что поговорить с вами мы обязаны.
Сара вздохнула и наконец сняла цепочку и открыла дверь:
– Давайте покончим с этим. А потом я открою бутылочку шампанского.
Квартира у нее оказалась изумительная: окна от пола до потолка с видом на Коммонуэлт-авеню. Мебель и предметы искусства подобраны со вкусом, полки черного дерева заставлены дорогими книгами по искусству.
Отметив явный интерес Джейн к ее библиотеке, Сара спросила:
– Интересуетесь искусством, детектив?
– Просто знаю, что мне нравится.
– Большинство не может сказать и таких слов.
– Вы владеете галереей?
– На Ньюбери-стрит. Но вы наверняка уже это знаете.
Сара уставилась перед собой.
– Так он меня и нашел, – тихо сказала она. – На приеме в галерее друга. Из всех приглашенных выбрал именно меня. Так лев выбирает ягненка.
– Извините, что возвращаем вас к тем мучительным воспоминаниям, – сказал Фрост.
– Возвращаете? – Сара отрицательно покачала головой. – Они меня никогда не покидают. Он казался таким обаятельным. С такой готовностью принес мне бокал вина. А проснувшись на следующее утро, я поняла, что со мной случилось, хотя и ничего не помнила. Но я перенесла все до конца. Все сделала правильно, как полагается жертве изнасилования. Не принимала душ, сразу поехала в больницу и написала заявление в полицию. Одна из гостей видела, как я ковыляла в машину Сканлона, и ей хватило сообразительности записать номер. Когда мне показали фотографию, я его сразу узнала. Я заявила полиции: меня опоил именно Кристофер Сканлон.
– Но изнасиловал вас не он.
На лице Сары появилось напряженное выражение.
– Я все время повторяла: тут какая-то ошибка. В лаборатории подменили образцы ДНК. Или образец был загрязнен. Но нет, вину возложили на меня. Ненадежный свидетель. Женщина, обвинившая невиновного в нападении.
– А второго человека вы в тот вечер не помните?
– Я много чего не помню. Иногда в памяти вспыхивает что-нибудь. Лицо человека. Я не знаю, где тут реальное воспоминание, а где игра воображения. – Она резко рассмеялась. – Так же как и мои обвинения – они тоже игра воображения. Ни один прокурор не пожелал взять это дело, после того как они получили результаты анализов ДНК.
– Вы уверены, что на приеме познакомились именно с Кристофером Сканлоном?
– Абсолютно. Позднее я узнала, что стала не единственной его жертвой. Была и другая – Китти О’Брайан. Она только-только защитила кандидатскую и праздновала в баре. Я прочла о Китти, когда она покончила с собой, и тогда поняла: Сканлон выбирает определенный тип женщин. Уверенных. Состоявшихся.
И привлекательных, подумала Джейн, глядя на Сару Шапиро. Те же самые слова она могла сказать и применительно к Мауре. Ее мороз подрал по коже, когда она представила себе, как хищник выбирает Мауру в толпе. Кружит над жертвой. Маура каким-то образом избежала судьбы Сары и Китти. Не подверглась сексуальному насилию.
Жертвой в конечном счете оказался Сканлон.
– Так кто же это сделал? – спросила Сара. – Кто его убил?
– Вот это я и пытаюсь выяснить, – сказала Джейн.
