Впрочем, когда она вышла на линию огня, стрелки добавили ей свежей краски. Правда, не красной, а черной – кровь райзерной «пехоты», да и шерсть тоже не отличались от драконьей. И чем больше этой крови лилось на ступени лестниц, тем больше казалось, что их заливает не кровь, а мазут, разве что вонял он совсем иначе и гораздо отвратительнее.
Первыми согласно договоренности открыли огонь смаглеры, а Клинки повременили жать на спусковые крючки. Не потому что тварей оказалось слишком мало или они были слишком мелкими – в авангарде райзеров бежали и достаточно крупные особи, включая двуногих человекообразных громил. Просто, пока не начался хаос, надо было выяснить, способно ли мароманнское оружие сдерживать натиск врага без поддержки «лидбитов». Потому что патроны следовало экономить и не растрачивать их, если лучевые винтовки с бесконечным (в пределах станции) боезапасом сами справятся со своей задачей.
Эксперимент нельзя было счесть ни удачным, ни провальным. Какое-то время смаглеры и впрямь уверенно жгли лучами прущих на них монстров. Но сзади на убитых озверело напирали живые, и эта волна продолжала надвигаться на рубежи защитников.
Прежде всего она грозила обрушиться на Клыка и его напарника-смаглера по имени Бенталь, поскольку у них на позиции имелась всего одна винтовка. Которая тоже попридержала райзеров, но совсем ненадолго. Допустить, чтобы они подобрались вплотную к баррикаде, категорически не следовало. И Ржавый ударил по врагу из пулемета сразу, как только понял, что в одиночку сайтен такую ораву долго не удержит.
Едва лишь заговорил пулемет, картина боя тут же изменилась. Вдвоем Клык и Бенталь хоть и не сразу, но сумели остановить противника. Расстрелянный и мертвый авангард прикрывал от пуль идущих за ним тварей, но чем больше их гибло, тем сложнее было живым двигать перед собой барьер из трупов. И когда он стал для них окончательно неподъемным, им пришлось продираться уже сквозь него. Что, разумеется, создало на подступах к баррикадам заторы и замедлило темп вражеской атаки.
Однако замедление это тоже было опасным. Концентрация райзеров за барьером неуклонно возрастала, и как только тот будет прорван, они хлынут дальше с утроенным напором и злобой.
На позициях Грира и Вертуна, с каждым из которых воевали плечом к плечу по двое киборгов, дела обстояли получше. Пара винтовок справлялась со сдерживанием тварей успешнее, чем одна. И все же полностью остановить их натиск без поддержки «лидбита» тоже не удалось. Но как бы то ни было, при таком раскладе пулеметчикам все равно приходилось стрелять реже, и это вселяло в обороняющихся надежду. Чем дольше продлится их противостояние с райзерами, тем выше была вероятность, что эти в целом неглупые животные осознают: такая война грозит резко сократить их количество. А для стаи, выживание которой зависело от ее многочисленности, это было равносильно катастрофе, ведь после столь крупных потерь уже следующая стычка с конкурентами станет для нее гибельной.
Действительно, как поступает умный зверь, когда понимает, что он наткнулся на более сильного зверя? Убегает, ибо что еще ему остается. В конце концов, почему в свое время мароманны проиграли битву с райзерами? Вовсе не потому, что им не хватило техники или огневой мощи. Просто у них имелись средства для быстрого отступления – шаттлы, – а также надежное укрытие – дрейфующий на орбите звездолет. Стоило лишь тварям ворваться на станцию, и пришельцы во избежание ненужных жертв сразу покинули ее, отделавшись малой кровью. Ну а скупые на ценные руды недра Диргана объясняли, почему мароманны не пожелали взять у монстров реванш и оставили эту планету. Так что, по большому счету, никто до сих пор не выяснил, способны ли райзеры на затяжную войну. А также – умеют ли они отступать в случае, если война становилась для них невыгодной.
Как было и при схватке Клинков с драконами, пролитая мертвыми райзерами кровь привела живых в немалое возбуждение. Отчего у них в прямом смысле слова разыгрался зверский аппетит. И они, вместо того чтобы разбросать завал из трупов, стали рвать их на части и жадно поедать. А чтобы твари, которым не повезло протолкаться к «кормушке», не наседали на счастливчиков, те швыряли им назад через головы брызжущие кровью куски растерзанных тел.
Даже для насмотревшихся в своей жизни на всякие мерзости вильдеров зрелище выглядело крайне гадостным. Но, как бы то ни было, это застопорило продвижение монстров и позволило стрелкам перевести дух. Похоже, что первый раунд боя они все-таки выиграли. И получили представление о том, как им выиграть второй.
Вот только кто скажет, сколько их будет еще, этих раундов? Пока райзеры лишь проверяли, насколько зубасты их жертвы. И убедились, что простым нахрапом тех не возьмешь. Но, памятуя схватку с драконами, умеющими пользоваться не только зубами и когтями, но и подручными средствами, не исключено, что их нелетающие собратья тоже обладают охотничьей смекалкой.
– Что там насчет путей отхода? – окликнул Нублар Лавину сразу, как только прекратилась стрельба. Сам он вместе с оставшимися смаглерами дежурил позади стрелков с киркой в руках. И был готов забивать до смерти тех райзеров, которые прорвутся сюда через огневой заслон.
Клык не задал Лавине такой же вопрос, поскольку знал: как только она обнаружит выход, то моментально всех об этом оповестит, так что незачем лишний раз отвлекать ее от работы.
– Пока – ничего, – отозвалась Карр. – Но полминуты назад спутники обнаружили еще одну тепловую аномалию к северо-востоку отсюда, прямо на океанском берегу. Она довольно крупная, но это не самое интересное. Гораздо интереснее то, что в том месте из-под снега вытаял… целый город! И довольно большой, судя по величине его зданий!
– Город?! – удивился капитан. – Но ты говорила, что райзеры – единственные обитатели Диргана и, кроме них, здесь больше никого нет!
– Говорила, потому что до этой минуты так и было принято считать, – подтвердила сайтенка. – Раньше здесь не находили ни городов, ни вообще
